Курсант. На Берлин 2
Шрифт:
Я дневник деда просматривал едва ли не каждый день. Вертел его в разные стороны, пытался читать между строк, только что не облизывал и не нюхал. Хотя, конечно, ожидать настолько глубокой конспирации от ребенка, наверное, не стоит. В любом случае найти что-то особое так и не смог. Единственной реальной подсказкой оставался рисунок, сделанный настоящим Алешей по памяти после посещения банка.
Но и на рисунке ничего фантастического не было. Комната, часы, двое мужчин. Один — за столом, второй — перед ним. Все. Какая-то дурацкая головоломка без смысла.
Значки,
Однако, встреча с Судоплатовым все же не состоялась. Да, Панасыч приводил какие-то невразумительные доводы, но я сделал свое предположение на этот счет, и уверен, оно верное.
Судя по всему, разведчик, в чьей помощи я нуждался, конкретно в этот момент еще находился в опале.
Шипко не рассказывал ничего о событиях, происходивших вокруг внешней разведки, но я и без его рассказов в курсе, что вождь народов перед войной отличался крайней степенью недоверия. Видимо, мою встречу с Судоплатовым он счел опасной.
Иосифу Виссарионовичу сейчас почти везде и почти во всех мерещатся враги. Переубедить его достаточно сложно. Уверен, именно по этой причине мне было велено разбираться и с дневником, и с подсказками отца самостоятельно. Хотя Судоплатов мог сильно помочь в этой нелегкой задаче.
— Я нашел управляющего, господина Ганса Дельбрука. В то время, когда твой отец находился в Берлине, именно он вел дела в банке. — Выдал Риекки с радостным выражением лица.
Финн снова остановился посреди дороги, чтоб увидеть мою реакцию. Реакция была, но слегка не та, на которую рассчитывал Эско. Я опять начал раздражаться из-за его бестолкового желания играть в загадки.
И потом, если мы через каждые два метра будет изображать из себя верстовые столбы, то никуда сегодня точно не дойдём. А мне как бы надо дойти. Хотя бы к дому фрау Марты.
— Так… И? Управляющий. Прекрасно. Что нам с этого может выпасть, господин Риекки? Давайте ближе к делу.
Я вопросительно поднял брови, намекая финну, что пока не вижу в данной информации ничего особо полезного. Или он думает, будто управляющий банка наверняка знает, где искать камешки? Уверен, отец в момент, когда прятал документы и драгоценности, свидетелей не приглашал.
— Алексей… — Риекки закатил глаза, намекая на мою плохую сообразительность. — Сейчас этот человек уже отошел от дел. Наслаждается, так сказать, заслуженным отдыхом. Но думаю, есть смысл с ним поговорить. Хотя бы выяснить, может ему известны некоторые подробности.
— Слушайте, я не сомневаюсь, что некоторые подробности ему действительно известны. Ну, если он не страдает старческим маразмом и до сих пор пребывает в трезвом уме, конечно. Однако, очень сомневаюсь, что этот глубокоуважаемый господин захочет ими с нами делиться. — Осторожно
Осторожно, потому что финна буквально распирало от счастья и он, похоже, думать рационально сейчас не хотел. А я лично для столь бурной радости пока не видел причин.
Уверен, хозяева банка постарались обезопасить своих клиентов молчанием сотрудников, которые вышли на пенсию. Или куда там вышел именно этот управляющий. Иначе, что это за банк, если его бывшие служащие налево-направо начнут делиться секретными сведениями.
— Нам — нет. Но вот тебе… — Финн снова многозначительно округлил глаза, поцокал языком, покачал головой, а потом, наконец, перестав изображать из себя клоуна, двинулся вперёд. — По крайней мере, можно попробовать. Если явится сын, скорбящий о родителях, которые пали под натиском несправедливости, это немного меняет ситуацию. Конечно, всю подноготную той встречи и вопросов, касающихся твоего отца, он не скажет. Об этом несомненно позаботились его бывшие работодатели. К тому же, насколько мне известно, с руководством он связан далекими семейными узами. Однако, чуть-чуть информации тут, чуть-чуть информации там, и глядишь наберется достаточное количество подсказок.
Я молча топал за Эско Риекки и пытался размышлять логично. Ключевое слово — пытался, потому что делать это галопом по европам очень неудобно. К тому же, я еще не отошел от встречи с Подкидышем.
Когда мы с Ванькой расстались, я активно представлял, как расскажу новости Бернесу. А еще пытался сообразить, кто же, черт побери, наш связной? У кого находятся инструкции?
В принципе, мне и без них неплохо живется. Вон, пока еще с немецкими конспиративными данными не разобрался. Работы невпроворот.
Меня настораживало другое. Сам факт наличия еще одного действующего лица и то, что нам это лицо неизвестно. Ни мне, ни Марку, ни Ивану.
Очень сильно, просто до ужаса не люблю сюрпризы. Особенно в этой жизни, где мне пришлось занять место деда. Потому что любые сюрпризы, как правило, выливаются в хреновые последствия.
Честно говоря, пока шёл на встречу с Риекки, даже мелькнула шальная мысль, не в лице ли Клячина шутники-чекисты отправили нам того, кто передаст информацию. Однако тут же данную мысль отмел по причине ее абсурдности.
Будь это так, дядя Коля вел бы себя иначе. Думаю, он вряд ли стал бы мне впаривать тогда ту историю про лес и тяжёлые месяцы игры в прятки, когда Клячину якобы пришлось залечь на дно, чтоб скрыться от бывших коллег. В общем, нет. Клячин быть связным не может.
Погрузившись в свои размышления, я слушал Эско Риекки в полуха, поэтому не сразу понял, что он замолчал. Когда сообразил и остановился, было уже поздно.
Не совсем конечно, не буквально. Не в том смысле, что финн на ходу вдруг отдал концы, хотя повторюсь, меня подобный поворот вполне устроил бы. Просто когда понял, что никто больше не трындит мне в ухо, когда поднял голову, оторвавшись от своих ботинок, а я на ходу пялился именно на них, оказалось что рядом со мной нет никого.