Курсант. На Берлин 2
Шрифт:
Прошло около пары секунд и дверь медленно отворилась, явив на пороге мужчину, который выглядел лет на семьдесят, но при этом был достаточно бодр.
Этакий веселый пенсионер из тех, что любят гулять в парках, встречаться с друзьями для шахматной партии и по выходным со старушками на открытой площадке отжигать какой-нибудь «фокстрот».
Несмотря на солидный возраст, взгляд его был острым, а вид вполне импозантным. Симпатичная рубашка, идеально выглаженные брюки, жилет — такое чувство, что он не в домашней обстановке пребывает, а собрался в гости. Однако на ногах я заметил туфли, не предназначенные
— О… Я думал, это Эльза… — Высказался хозяин квартиры и широко улыбнулся. — Она вроде бы обещалась провести сегодня время в моей компании.
Говорю же, подозрительно жизнерадостный тип. С ходу рассказывает незнакомому человеку о своих планах, да еще так резко. Боюсь представить, что за Эльзу он ждал и с какой целью.
— Ну я — точно не она. — Мне пришлось точно так же продемонстрировать все свои зубы, расплывшись в улыбке. Налаживаем коннект по законам Карнеги.– Скажите, ищу Ганса Дельбрука, верно мне дали адрес?
— Ганс Дельбрук, это — я. — Еще больше обрадовался дедуля. Ну не знаю… Возможно, человек любит, когда к нему приходят гости. — Будьте любезны.
Он сделал несколько шагов назад, освобождая проход. Видимо, это можно расценивать как приглашение.
Я без сомнений шагнул через порог. Очень прекрасно, что господин Дельбрук оказался столь коммуникабельным человеком. Даже не пришлось сочинять историю, придумывая причины, по которым меня могли пустить в дом.
— Идёмте, идёмте… — Махнул рукой дедуля, двигаясь вглубь квартиры.
Квартира, кстати, впечатляла. Я мимоходом заметил четыре двери и это только в гостиной. Кроме того имелся небольшой коридор, который вел, скорее всего, в кухню или столовую. Так вот как живут немецкие пенсионеры…
— Присаживайтесь, молодой человек. Не стесняйтесь. Ужасно приятно поговорить с кем-нибудь из современной молодежи. — Дельбрук указал мне на диван, предназначавшийся для гостей. — Я сейчас принесу чай и конфеты. Прекрасный швейцарский шоколад, чтоб вы понимали. Ничего не имею против немецкого, но уверяю вас, лучше швейцарского шоколада вы ничего не пробовали.
Я попытался урезонить бывшего управляющего и отказаться от столь радушного гостеприимства, которое больше напрягало, чем радовало, но старичок был непреклонен. Он даже начал сильно обижаться, о чем не переминул сообщить вслух. Такое чувство, будто, отказавшись от «прекрасного швейцарского шоколада», я плюну ему в душу и нанесу тяжёлую психологическую травму. Возможно, не просто так пожилых людей сравнивают с детьми. Есть что-то похожее.
Пришлось смириться, что чаепитие неизбежно и согласиться на чашечку горячего ароматного напитка. Насчёт аромата это меня тоже просветил Ганс. Он с таким восторгом описывал характеристики чая, будто речь идёт о божественной амброзии, собранной лично им.
Хотя, если честно, чая обдудолился еще у Чеховой. И я вас уверяю, слово «обдудолился» подходит как нельзя лучше. Я по-прежнему напоминал себе некий сосуд, в котором плещется жидкости больше, чем ее должно быть в человеческом теле. Даже гонки с мальчишкой Подкидыша
Прямо повальная страсть к этому напитку наблюдается у жителей Берлина. Не Германия, а Китайский квартал какой-то.
— Хорошо. Давайте ваш прекрасный чай и не менее прекрасный шоколад. — Согласился я в итоге наших переговоров.
Дельбрук обрадовался, замахал руками и сразу испарился в районе того самого коридорчика. Я угодал. Там у него кухня.
Надо отдать должное, ждать мне пришлось недолго. Успел только оглядеться по сторонам, оценить интерьер, который выглядел вполне достойно, а хозяин квартиры уже вернулся с подносом. Будто он готовился к приходу гостей. Хотя, старик ведь сказал, что ждал Эльзу. Надеюсь, я своим внезапным появлением не лишил человека шанса на личную жизнь.
— Пожалуйста, угощайтесь. Вот — конфетки. Угощайтесь, не скромничайте. Скромность, конечно, похвальное качество для молодых людей, но только не в тот момент, когда вам предлагают настоящий шоколад. Да. И чай… Это великолепный сорт. Мне привез его товарищ из Индии. Он часто ездит туда по делам. Листочек к листочку. — Бубнил Ганс без перерыва, продолжая при этом улыбаться и заглядывать мне в глаза. — Как вас зовут, кстати?
Текст лился сплошным потоком, поэтому я не сразу осознал последний вопрос. Понял, что хозяин квартиры соизволил поинтересоваться моим именем, только по его взгляду и затянувшейся паузе, которая за этим последовала.
— А… Да. Извините, что не представился сразу. Алексей. Алексей Витцке.
Стоило мне произнести фамилию, как улыбку с лица бодрого дедули в один момент смыло. Не в том смысле, что с фамилией что-то не так. Он просто ее узнал. Имею в виду, фамилию.
— Витцке… Вы русский? Ах, да. Ну зачем я спрашиваю. Конечно, русский. Просто ваш язык настолько идеален, я ни на секунду не усомнился, что вы — немец. Витцке…Позвольте узнать, а Сергей Витцке, он вам кто? Или это просто совпадение?
Дельбрук высказался, налил чаю, подвинул красивую фарфоровую чашку ко мне поближе и снова подсунул конфеты. Очевидно, если я не съем хотя бы парочку, он не успокоится. Учитывая мою цель, что я пришёл за информацией, разумно порадовать человека. Поэтому я взял шоколадное лакомство и сунул его в рот. Судя по горчинке, которая сразу ощущалась на языке, конфеты были с коньяком или чем-то таким.
— Он нам отец. — Ответил я Гансу, прожевав шоколад. — А мы ему, соответственно, сын. Позвольте и мне узнать. Вы помните отца? Моя фамилия сразу вызвала у вас ряд вопросов, осмелюсь предположить, ответ будет положительный?
— Конечно. — Дельбрук несколько раз кивнул головой. — Конечно помню Сергея. Вы не смотрите, молодой человек, что я выгляжу слабым стариком. Мой ум еще при мне и он не утратил своей остроты.
Я конечно мог бы сказать, насчёт «слабого старика» много чего. Например, что слабостью в поведении Ганса и не пахнет. Наоборот. Он очень даже резвый тип. Но скромно промолчал, позволив себе только лёгкую улыбку.
Дельбрук устроился ровно напротив меня, в кресле. Нас разделал только небольшой столик на изогнутых ножках, на котором стояли чашки с чаем и лежала коробка с конфетами. Соответственно, мы смотрели друг другу в глаза, не имея возможности отвернуться.