Курсант. На Берлин
Шрифт:
Шипко снова осёкся, уставившись на меня раздражённым взглядом.
— Нет-нет… Все хорошо. Внимательно слушаю, Николай Панасыч. — Ответил я, с невинным видом хлопая глазами.
Хотя про себя пять раз выматерился. Что за сраный еще НТС?! Откуда это? И как оно расшифровывается?! Однако, учитывая, что Шипко упомянул аббревиатуру вскользь, решил, значит, не особо она важна. Хрен с ней.
— Смотри мне, Реутов… — Чекист погрозил пальцем, а затем продолжил. — Нас интересует средний сын — Вениамин. Или Ляля, как называли его родители. В 1920 году — юнкер Флота, служил в пулемётной команде 3-го
— Серьезно? Он и правда получит сына? — Я с недоверием посмотрел на Панасыча. С трудом представляю, будто чекисты выпустят этого Лялю из Союза.
— Конечно, нет. Вениамин Шульгин умер в доме для умалишённых в Виннице больше десяти лет назад. Его крестик чудом сохранился у медсестры, которая ухаживала за ним перед смертью…
* * *
Я моргнул, прогоняя мелькнувшее перед глазами лицо Панасыча. Просто вспомнились не только его слова, но и взгляд, каким он смотрел на крестик, когда объяснял суть моей задачи.
По факту в данный момент я шантажирую человека мертвецом. Даю надежду на то, чего нет. Вот такой я молодец.
— Вы… Господи боже… — Василий Витальевич поднялся с кресла, сделал два нетвердых шага, а потом чуть не упал. У него подкосились ноги.
— Барин, ну вы чего?! — Семён, который ошивался неподалеку, тут же кинулся хозяину на помощь.
В мою сторону он зыркнул таким злым взглядом, что меня аж проняло. Если бы верил во всякие проклятия, точно решил бы, что этот похожий на подростка мужик, который отчего-то спустя двадцать лет использует слово «барин», от всей души пожелал мне скорой и мучительной смерти.
— Все хорошо… — Шульгин оперся о плечо Семёна, а затем вернулся в кресло. Рухнул в него без сил.
Пару минут он так и сидел, безвольно опустив голову. Куусари вопросительно посмотрел в мою сторону. Мол, что за хрень происходит?
Я пожал плечами, изобразив на лице расстройство. Крестик по-прежнему лежал на моей ладони. Руку я не убирал. Пусть еще раз посмотрит, дабы убедился, вещь действительно принадлежит сыну.
— Господин полковник, — Шульгин вдруг резко поднял голову и посмотрел на финна. — Не хотите ли выпить чаю? У меня прекрасный чай. Только что заварили. Ноги, знаете ли, чего-то плохо себя ведут. Возможно, из-за весны. Я потому сегодня и не пошел на встречу с товарищами. Так что чай наисвежайший. Семён вас угостит. И мед еще. Мед липовый…
В общем-то, все присутствующие сразу поняли, Василий Витальевич просто-напросто выпроваживает финна из гостиной, чтоб поговорить со мной наедине.
Куусари вскочил с дивана и, согласившись, что липовый мед это самая потрясающая вещь на свете, вышел в сопровождении Семёна из гостиной.
Шульгин посмотрел на меня. Я сразу понял по его
— Что вы хотите? — Спросил он низким хриплым голосом.
Я внутренне расслабился. Опасения, что этот человек поднимет шум, все-таки были. Но… Шипко и в этом случае оказался прав.
— Сущую малость, Василий Витальевич. Сущую малость. — Сказал я ему с улыбкой.
Глава седьмая
Я немного ускоряю события
Утро началось бодро. Я бы даже сказал, живенько. Ну как утро… Рассвет. Так, пожалуй, будет точнее.
В дверь номера тактично постучали. Раз, два. Потом сильнее. Потом совсем нетактично.
Честно говоря, сквозь сон я слышал, что стуку предшествовала возня в коридоре и какой-то очень активный спор, но решил, черт с ними. Пусть развлекаются.
Видимо, ранние посетители решали, как лучше поступить: вломиться без спросу, по-любому есть запасной ключ, или все же соблюсти приличия. Очевидно, в неравной схватке победили приличия. Какие же они вежливые, эти буржуи.
Я приподнялся на постели, оторвав голову от подушки, посмотрел в сторону, откуда доносился звук, а потом громко, чтоб наверняка нежданные гости поняли мой настрой, крикнул:
— Идите к черту! Часы приема после девяти нуль-нуль!
Впрочем, не буду лукавить, гости были не совсем уж нежданные. Естественно, я предполагал, как только Эско Риекки разберется в салоне мадам Жульет со всеми обстоятельствами случившегося, он явится в гостиницу. Приблизительно ровно на то время, в которое явился, и был рассчет. А то, что под дверью беснуется злой начальник сыскной полиции, даже сомневаться не приходится.
Именно поэтому сразу после разговора с Шульгиным я вернулся в гостиницу. Даже торопился. Мало ли, вдруг Эско освободится раньше. Правда, вошел в номер скромненько, через окно.
Не могу сказать, будто процесс проходил легко. Наоборот. Обматерился так, что вообще все слова в итоге закончились. Однако я должен был проверить запасной путь. Черт его знает, вдруг пригодится. Да и встречаться с персоналом сильно было не с руки. Олав, уверен, бдит на входе, ожидая моего возвращения, чтоб потом отчитаться Риекки, в какое время пришел постоялец.
К счастью, здание гостиницы было построено так, что под окнами каждого этажа проходил выступ, выполняющий чисто декоративную функцию украшения. А на расстоянии несколько метров от конкретно моих окон имелась водосточная труба.
Ну что сказать… В кино все это выглядит красиво. Оп-хоп-прыг-шлеп! И герой уже попивает виски, сидя в кресле с сигарой в зубах.
В реальности, подозреваю, я напоминал криворукую, безумную обезьяну, решившую раскорячиться на фасаде здания.
Большим плюсом являлся тот факт, что все приличные люди спали и оценить мои кульбиты и эквилибристику было некому.
По трубе, обхватив ее всеми конечностям я поднялся до третьего этажа. Эта сучья труба, кстати, оказалась скользкой. Меня все время тянуло вниз под весом собственной задницы. Ладони горели ужасно.