Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости
Шрифт:
— Ветрова!
Я знала, что этот момент когда-нибудь наступит, и, взяв себя в руки, спустилась, встала рядом с майором. Материал я запомнила хорошо и была уверена, что справлюсь. Как бы не так! Вальдола и ее свита активизировались, и забросали меня такими вопросами, на которые нельзя было дать однозначные ответы. Вышло как-то глупо: я знала все, а получилось, что как будто ничего и не знала. Все потому, что меня откровенно топили, и даже легонькие вопросы от приятелей ситуацию не выправляли. Майор долго не выдержал:
— Спала на лекциях, Ветрова?
— Нет,
— Я не услышал ни одного внятного ответа!
— Потому что не было задано ни одного внятного вопроса, товарищ майор, — ответила я.
Крастон довольно хмыкнул. Его я уже успела изучить и поняла, что он не выносит тех, кто начинает лебезить и теряться перед ним. Особенно цеплялся преподаватель к представителям младших рас, называя уничижительно «беженцами».
Он мрачно зыркнул на Линду и компанию.
— Вот тебе внятный вопрос: треть какого сезона на Горунде считается «зеленой» и почему?
Я не поверила своему счастью. Майор задал вопрос о специфике посевных работ и неофициальном начале этих самых работ на Тектуме. Я росла на ферме и знала, когда что сажают в центаврианских садах и какой сезон — «зеленый».
Крастон с удивлением выслушал мой подробный ответ, но сдаваться не спешил, и задал мне еще несколько коварных вопросов с последних лекций. Я ответила на все. Майор хмыкнул, поставил что-то в табель успеваемости и отправил меня на место.
На следующей паре по центаврианскому меня поставили учить диалог в паре с парнем из свиты Вальдолы. Я выучила свою часть быстро, а он с трудом запоминал реплики. И, когда подошла наша очередь, он запнулся, забыл слова, и преподавательница, вздохнув, сказала:
— Ветрова, встань в пару с Вальдолой.
Линда, в отличие от своего дружка, отчеканила диалог безупречно, но преподавательница отчего-то похвалила именно меня:
— Отличное произношение, Ветрова. Чувствуется практика.
Конечно, чувствуется! Я столько времени потратила на этот третий центаврианский! Иногда мне даже сны снились, где все разговаривали на третьем, причем разговаривали быстро, а я еле понимала слова.
После той пары я поспешила в досуговую комнату, чтобы встретиться с командой. Несколько одногруппников-центавриан окружили меня, в руках у одного из них был планшет.
— Ветрова, помоги-ка нам с заданием по расам. Вот этот пункт: «Особенности поведения землян».
— Извините, ребята, я спешу, — я попыталась ускользнуть, но путь к бегству был отрезан.
— Это займет немного времени, — усмехнулся один из курсантов, пристально глядя в мои глаза.
«Эмпатическое воздействие», — подумала я, прогоняя испуг.
Я подумала верно, потому что курсант начал поглаживать меня по плечу, чтобы усилить воздействие. Он вел себя точно, как Малейв — взгляд, слово, прикосновение… Опомниться не успеешь, как будешь под чужим контролем.
А воздействуют они на меня, потому что хотят проучить. Землянам нельзя лезть в лучшие, по крайней мере, в этой академии. Боковым зрением я видела Экри, который все никак не мог решиться — то ли остаться и помочь, то ли уйти от греха подальше.
— У
— Ну что ты, какие проблемы. Маленький вопрос. Скажи, Ветрова, какова отличительная черта землян? Хитрость, наглость, или самодовольство? Я считаю, наглость, а парни не согласны.
— Не думаю, — я умудрилась ответить спокойно, хотя меня оскорбляли.
— А разве земляне умеют думать?
На мгновение мне показалось, что я провалилась в темную яму, даже перехватило дыхание. Паника овладела мной слишком быстро, заставила пульс пуститься вскачь, одна-единственная мысль-приказ забилась в голове: «Плачь-плачь-плачь». К счастью, паника была не настоящая, а внушенная. А эти парни просто ждали от меня слез.
Я быстро заморгала, делая вид, что вот-вот заплачу, и красноречиво глянула на браслет. Парни должны были поверить, что в данный момент я больше боюсь опоздать, чем их:
— Ой, я опаздываю!
Парням ничего не оставалось, как меня пропустить. Шмыгнув мимо них, я поскорее удалилась.
— Ветрова, подожди! — догнал меня Экри. — Чего они от тебя хотели?
— У них проблемы с расами, — сказала я, не останавливаясь.
— У центавриан не бывает проблем ни с какими расами, — напыщенно ответил Экри.
— С рептилоидами у вас есть проблемы. Или будешь отрицать?
— Причем здесь спящие? Я тебе о другом.
— О несомненном превосходстве центавриан над остальными расами людей? — съязвила я. Экри видел, как меня окружили курсанты, но встревать побоялся. А я так в этом нуждалась!
— Ты не понимаешь, что я хочу сказать.
— Куда мне, ущербной.
Старшина группы остановился.
— Что с тобой? Что за ядовитый тон?
В другой раз я бы отшутилась и ушла, помня о заморочках старших рас, но сегодня перенервничала, и потому довольно резко ответила:
— Так тебе не нравится мой тон, Экри? А мне не нравится, что ты постоянно подслушиваешь, подсматриваешь, а помочь — духу не хватает.
— А разве тебе нужна была помощь?
Курсант искренне недоумевал. И как это у него получается? Как только дело касается конфликтов с кругом Линды, так Экри сразу тише воды, ниже травы, а темперамент свой показывает только, когда уверен, что за это ему не прилетит кулаком в нос. Вот Тулла он провоцирует нарочно, чтобы подставить, младших — оскорбляет каждым жестом и словом. Стоит только вспомнить, как по-цвински он разговаривает с Ридисом…
Я не знала, что сказать парню, да и не хотелось ничего говорить. Бесполезно. Что Малейв, что Экри росли в полной уверенности, что вселенная создана для центавриан, а все остальные — обслуга. И мне их не разубедить.
В досуговой комнате мы, как обычно, пробежались по вопросам раздобытого Ридисом теста. Тулл заметил, что я рассеянна и что Экри недовольно морщится.
— Что с вами? — спросил он напрямую.
— Ничего.
— Я вижу, что очень даже «чего».
— Ничего, Слагор, — повторила я, собираясь встать и уйти. Тест мы прошли, и больше меня ничего в комнате не держало.