Курсанты. Путь к звёздам
Шрифт:
Рыжий умело импровизировал по поводу и без. Ему было важно зацепить неловкого прохожего, случайную девушку, соседа по парте или курсанта в строю, если хотелось кого-то «окучить». Это словечко придумал он сам в ходе очередной юмористической тирады и с удовольствием занимался «окучиванием» людей вокруг.
– Якорем голову поставил, – добавил Муля, – чтобы мозги не убежали.
– Эта поза – центральная в хатха-йога. – Не вставая на ноги, ответил ему снизу вверх Таранов, и показал на тетрадку глазами.
– В древних книгах ее называли «королем всех асан, – Генка открыл первую страницу и стал читать остальным. – Она пробуждает дремлющие способности ума и тела, стимулирует мозговую деятельность,
Тут его речь остановил Барыга, который при слове жидкость чаще всего вспоминал деревенский самогон или вино из соседнего к училищу магазина.
– Как это изменяет циркуляцию? Как я теперь буду пить после этой йоги?
– Как все будешь пить, Шурик, как все ртом… – Марк подобрал тетрадь, брошенную на маты Генкой, и принялся рассматривать картинки, где рукой друга-художника были нарисованы многочисленные позы индийской гимнастики. Его заинтересовал текст на третьей странице, подчеркнутый синим карандашом: «увеличивает приток крови к голове, улучшает память, зрение и быстроту реакции».
– Дружище, я с тобой поработаю? – несколько робко спросил он Таранова.
– Давай, только включайся не спеша, постепенно.
Они прежде играли вместе в настольный теннис, показывали друг другу спортивные упражнения и научились понимать друг друга с полуслова. Но «Марк и гимнастика рядом не лежали», совершенно справедливо утверждал Генка, и в этом его поддерживал Таранов. В лучшем случае Марку подходила тяжелая атлетика с пудовыми гирями, где он впоследствии выполнил первый разряд, и спокойненько уходил в увольнения, сбрасывая лишний вес к чемпионатам училища в бане на проспекте Ветеранов.
А тут йога. Марк попробовал встать в позу лотоса и тут же свернулся калачиком, неловко растопырив ноги. Полистал страницы тетради, и решил сделать стойку на руках, прыгая лягушкой. Итог – растянутое сухожилие и ноющий локоть.
– Тебе это надо? Я же говорил, постепенно включайся. Иди лучше книжки читай! – Таранов свернулся удавом на мате, и медленно сделал стойку на руках, расставив ноги с оттянутыми носками в стороны. Марк лежал рядом на матах, и пытался держать привычный всем «уголок», поддерживая поясницу руками. Даже чуть согнутые в коленях ноги предательски кренились вниз и падали, не продержавшись и 5 секунд. Остальные курсанты разошлись по своим делам, понимая, что у каждого своя дорога релаксации в армейских буднях. – Мозги есть. Память. Что еще тебе надо? Медитируй без напряжения.
– А ты?
– Мне надо отвлечься от «ласточки». Она вытесняет мое сознание своим постоянным присутствием в воспоминаниях…
– Сублимируешь? Прячешься от нее?
– Отвали! Не мешай перевоплощаться…
Таранову совсем не хотелось говорить о девушке, которая заняла его мысли так, что он вновь почувствовал себя на курсе молодого бойца. Только полтора года назад наряды и взыскания летели в его адрес по неопытности, а сейчас он получал их по невнимательности и рассеянности. Влюбленность не зря считают недугом люди, которых коснулось это чувство. Больной решил выбить клин клином – уйти в экстремально возможный для казармы спорт. Пусть не обычный, но действенный.
В батарее была группа людей, которые отстаивали не только честь взвода, дивизиона, но и училища, гарнизона, округа, и даже Вооруженных Сил. Генке не было равных в военном троеборье, Фил отлично фехтовал, замечательно бегал кроссы Зуб, без лыж невозможно было представить Мулю. У них в период подготовки к соревнованиям создавался специальный режим посещения учебных занятий и тренировок, учащалось количество увольнений и ограничивалось число дежурств. Пребывание за стенами учебного заведения лишало их нарядов вне очереди, а завоеванные победы приносили поощрения, благодарности, грамоты и даже отпуска.
Всех
В этом году по решению командира дивизиона всем курсантам объявили задачу, от которой они расстроились не на шутку. В увольнение теперь можно попасть, только получив первый разряд. Первенство дивизиона с зачетом спланировано комдивом в плане мероприятий один раз в месяц. Получалось, что не выполненный норматив по физической подготовке (которую в батарее кратко называли «физо»), лишает курсанта посещения города на все остальные субботы и воскресенья до следующих зачетных соревнований.
Переживания второразрядников и третьеразрядников подтвердились в первый же день соревнований – они не пошли в увольнение!
Таранов метался меж двух направлений достаточно долго. Но ни там, ни там первого разряда у него не было. Пробовал проскочить по сумме двух нормативов второго разряда, но остался в казарме со всеми теми, кому не хватило положенных баллов.
Однако он подсчитал (вот она, прелесть первого математического образования!), что сбросив четыре килограмма своего веса, реально можно выполнить норматив перворазрядника по гиревому спорту. Задачу он себе поставил быстро, и неделю боролся за ее выполнение. Ежедневные тренировки, мозоли на руках, ограничения в еде, бег до седьмого пота в противогазе и резиновом ОЗК по кругу, советы с теми, кто прошел подобный путь, должны были показать действенные результаты. Но к субботе лишних полтора килограмма помешали ему покинуть стены училища. Пришлось менять тактику, результаты которой появились на следующий месяц. На смену напряженным тренировкам пришел сброс веса в бане, где вместе с ним скребли руки, ноги, спины его товарищи, стараясь убрать мозоли, старую кожу и «выпотеть» лишние граммы.
Он выполнил норму первого разряда! С потом, рваными мозолями, но довольный и счастливый, Таранов в том увольнении просто бродил по городу, любовался его архитектурой и радовался про себя: «Я сделал это!»
Хатха-йога определенно шла ему на пользу. Не столько своими необычными гимнастическими упражнениями, сколько правильным дыханием и регулярной медитацией. Упорство пришло на смену упрямству. Он ложился или садился вечерами на маты, и расслаблялся, стараясь не о чем не думать, отвлекаясь от окружающей суеты. Иногда рядом мостился Марк, и сидел, прикрыв глаза. Пробовали присоединиться ребята из соседнего взвода. Получалось не всегда. То дневальный помешает, то командир отделения или замкомвзвода вызовет, то еще кому-нибудь он понадобится. Свободное время курсанта – лишь полчаса после обеда и столько же перед отбоем. Да и это время часто расписано по секундам: подшить воротничок, почистить зубы, надраить сапоги, написать письмо домой…
– Катастрофически мало минут для личной жизни оставил нам Министр обороны! Все – для армии, все для Родины, все – для победы! – констатировал Бобрин.
– Над самим собой… – добавлял Таранов.
Глава XII. Баня с изюминкой
Прикинь, а натовские солдаты после обеда спят! – заявил как-то Марк, который успевал читать журнал «Зарубежное военное обозрение», и старался жить в курсе последних новостей, как в СССР, так и за рубежом. – У нас это невозможно.