Курская битва. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Книга 2
Шрифт:
Восточнее и севернее Орла противник продолжал свои атаки, поддержанные танками и штурмовыми самолетами. Попытки большевиков прорвать германские позиции потерпели неудачи, причем противник понес тяжелые потери людьми. Германские войска немедленно перешли в контрнаступление, которое успешно развивается.
Только за последние шесть дней на всем участке этого большого сражения противник потерял 2483 танка.
Германская авиация сильными соединениями принимала участие в боях и сбила 762 самолета. Кроме того, по ночам производились воздушные атаки на неприятельский железнодорожный подвоз.
ЦА МО РФ, ф32, оп.11302, д. 155.
МОИ ПЕРЕЖИВАНИЯ
с
1 июля я прибыл с маршевым батальоном в Змиевку и был направлен в полевой эрзац-батальон 88. Оттуда мы 5 июля маршем направились в направлении на Курск. 7 июля мы прибыли в наш 101-й полк, который как раз был отведен после атаки 5 июля в лощину — на отдых и пополнение, ибо во время атаки 5 июля он понес тяжелые потери. Там наш полевой эрзац-батальон распределили по ротам.
8 июля вечером весь полк выступил по направлению к фронту. Мы достигли фронта ночью, заняли оборудованные позиции в качестве 2 эшелона. Приблизительно в 300 м от нас находился 1-й батальон 101-го полка — в качестве 1-го эшелона. Там мы находились 3 дня. Деятельность противника была незначительной. На 4-й день, ночью, нас снова вывели в тыл, погрузили на грузовики. Мы проехали около 130 км в направлении на Орел, остановились в одной деревне, расположенной в лощине, названия деревни не знаю. 14 июля наш полк должен был занять там позиции. Рано утром мы подверглись сильному артиллерийскому и минометному огню со стороны русских, мы должны были уйти в укрытие, пока не ослабнет огонь, но поскольку огонь все усиливался и мы не знали, куда спрятать голову, я с одним товарищем забрался в подземный санитарный блиндаж, где находились все немецкие офицеры. Мы просидели там около 2 часов, пока связной доставил донесение, что русские наступают и уже достигли деревни. Тогда нам всем пришлось пойти в контратаку — без офицеров, — ценой значительных потерь нам удалось отбросить немного назад русских. Всю вторую половину дня мы оборонялись. Я доставил раненного товарища на перевязочный пункт, находившийся приблизительно в 25 км от передовой. Возвращаясь, я заблудился и попал в обоз. В ночь с 14 на 15 июля на грузовике была доставлена горячая и холодная пища 5, 6, 7-й и 8-й ротам за 2 дня, так как мы уже 2 дня находились без еды. Мне пришлось снова вернуться в роту с этим грузовиком. Окольными путями мы добрались в роты без соприкосновения с противником.
Около 1 часу утра был получен приказ — вернуться с продовольствием назад, к одной высоте, и здесь ждать, так как весь полк отходит, и на этой высоте будет роздано питание.
К этому времени все танки и автомашины уже собрались в одну колонну, так что все почти уже было готово к отступлению. 3 собственных танка были взорваны, так как из-за порчи моторов они не могли двигаться. В 2 часа утра 15 июля началось отступление. Когда все собрались в лощине, а кругом был лес, — мы вдруг были накрыты со всех сторон сильным русским огнем. Огонь был настолько сильным, что никто не знал, куда он попал, офицеры забрались в свои машины, все стали метаться во все стороны по лощине, солдаты забирались в грузовики и танки, если им это удавалось, — лишь бы выбраться из лощины. По лощине металось, ища выхода, около 25 танков и приблизительно 100 автомашин.
Много машин там осталось, много солдат погибло. Автомашины и люди, выбравшиеся невредимыми оттуда, собрались в нескольких километрах от этого места за одной высотой. Там мы находились в качестве прикрытия до второй половины дня 15.7, затем снова все двинулись назад в новом направлении, отступили приблизительно на 25—30 км. К 10 часам вечера мы достигли деревни Радомка. Здесь мы сменили другую часть, не знаю, какую. Мы заняли окопы, а они отошли в деревню. Вся ночь и первая половина дня 16.7 прошли спокойно, без всякой стрельбы. Около 12 часов дня мы снова были накрыты сильным минометным и артиллерийским огнем русских. Не успели мы оглянуться, как были окружены с трех сторон. Все бросились бежать, многим пришлось поплатиться жизнью. Я с одним товарищем из 7-й роты остался сидеть в окопе и сдался в плен.
Бурно Краска
поляк, ефрейтор 7-й роты 101-го полка 18 тд вермахта
10 августа 1943 г.
ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 287.
Утверждаю:
НАЧАЛЬНИК
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР
ГАЛАДЖЕВ
Центральный фронт
7-й отдел ПУ
3 сентября 1943 г.
БЮЛЛЕТЕНЬ № 4
(Составлен на основе показаний военнопленных и писем)
Настроения немецких солдат и офицеров в связи с отступлением
Провал июльского наступления и поражение немецкой армии в районе Орла, Белгорода, Харькова, Донбасса и в районе Севска вызвали разочарование и упадок морального духа в гитлеровской армии. Немецкое командование и пропаганда пытаются успокоить солдат и офицеров надеждами на то, что немцы будут отступать только до реки Десна, а там, дескать, построена мощная линия обороны — так называемый Восточный вал, где удастся остановить русских и закрепиться. Немцы поражение называют: «подвижная оборона», «эластичная оборона», «бои на истощение» и т.д. Однако это мало удовлетворяет солдат и офицеров и многие из них видят приближение катастрофы и теряют веру в победу Германии.
«Когда русская звуковещательная станция сообщила нам, что русские заняли Орел и Белгород, это всех поразило. “Ведь это настоящее поражение”, — говорили солдаты. После оживленного обсуждения этих известий солдаты пришли к выводу, что если мы уж летом отступаем, то зимой нам будет капут. Предстоящей зимы солдаты очень боятся». (Перебежчик ефрейтор 6-й роты 769 пп 377 пд Матиас Церингс, 20.8.43 г.)
«Я на Восточном фронте с самого начала войны, и пришел в Россию с полной уверенностью в нашу победу. Но после целого ряда позорных отступлений, пережитых нами, я окончательно потерял надежду на то, что Германия может выиграть войну. Вступив в войну с Россией, Германия серьезно недооценила силы русских. Падение Орла — новый удар по нашей армии. Наши газеты, очевидно, считают нас дураками, когда говорят, что наши войска якобы добровольно оставили Орел». (Обер-ефрейтор Альфред Мерке — 3-й дивизион 172 ап 72 пд, 10.8.43 г.)
«Об оставлении нашими войсками Харькова мы узнали в ночь на 24 августа из звуковой передачи русских. Это всех нас поразило. Особенно были пораженными солдаты, которые раньше, словно попугаи, говорили «победа будет наша». Унтер-офицер Кинтос сказал мне, что сила нашей армии значительно подорвана, если она и летом не может наступать». (Ефрейтор 6-й роты 167 пд 86 пд Иозеф Понн)
«В период наступления настроение солдат было хорошее, воинственное, но как только началось отступление — не стало боевого духа. Солдаты обвиняли офицеров и командование, что они не ценят жизнь солдат. Солдаты говорят, что после Сталинграда, Африки, после июльских неудач, при наличии беспрерывных бомбардировок германских городов, — немецкой армии теперь ничего больше не остается, как уйти из России на тот рубеж, с которого она начала войну против СССР. Теперь Германия должна признать, что войну с Россией она проиграла. Все эти настроения так отразились на боеспособности полка, что во время отступления сотни немецких солдат убегали от наступающих мелких групп русских». (Перебежчик Эдмунд Шульц, солдат 14-й роты 507 пп 292 пд, 2.8.43 г.)
Офицеры тешат солдат «Восточным валом» на Десне
«Нам говорили офицеры, что наша задача — с боем отходить на Десну в район “Восточного вала”, якобы построенного по последнему слову оборонительной техники. Большинство солдат потеряло веру в победу Германии. После Сталинграда, Африки, полного провала июльского наступления и при теперешнем отступлении немецкой армии немногие уже верят в победу Гитлера. Те, кто верят — это люди, которые знают, что поражение Гитлера — их гибель. Но придет день, когда и они поднимут руки вверх или пустят себе пулю в лоб. В апреле 1943 г. я был в отпуске. После пребывания на родине я сделал вывод, что в нашем тылу царит неуверенность и беспокойство. Все боятся расплаты за грехи Гитлера и его шайки. Немцы прекрасно понимают, что все народы Европы ненавидят их, и что придет час расплаты». (Перебежчик Гейнц Брандт — обер-ефрейтор 2-го велоэскадрона 31 пд, 13.8.43 г.)