Курский излом
Шрифт:
В 12.00 по радио И. М. Чистяков отдал приказ этим трем полкам отходить на новые рубежи, но сразу выйти из боя оказалось невозможно. В течение трех часов, используя складки местности и возможности боевых машин и орудий, их экипажи и расчеты медленно отступали, нанося противнику урон. Опираясь на 1837-й иптап, танкисты и самоходчики упорной подвижной обороной к северу от дороги Бутово — Дуброво сумели сковать значительные силы врага. Они не позволили немцам с ходу прорваться к переднему краю второго оборонительного рубежа и окончательно уничтожить личный состав потерявших управление подразделений 196-го гв. сп, отходивших в район Алексеевка — Луханино. Полк В. И. Баженова был рассеян и потерял боеспособность. Два других стрелковых полка и два дивизиона артполка 67-й гв. сд были оттеснены 11-й тд и 167-й
После того как «Великая Германия» полностью втянулась в горловину прорыва, штаб 48-го тк утратил связь с ее управлением, а в свою очередь командование этой дивизии со своими частями. Генерал Меллентин выслал в предполагаемый район нахождение боевой группы Хейерляйна офицера связи, который в 11.00 по радио сообщил: боевая группа ведет ожесточенный бой в 2 км северо–восточнее выс. 246.0 с атакующими русскими танками. Что же касается основных сил дивизии и 10-й тбр полковника Декера, то связи с ними установить не удается и где они находятся — непонятно.
В боевой группе «Великой Германии» находился командир танкового полка дивизии полковник граф Штрахвиц. Он попросил офицера связи корпуса передать в штаб дивизии, что, по его мнению, сейчас нельзя отдавать инициативу русским и ввязываться в позиционные бои, необходимо решительно наступать. Для того чтобы быстро уничтожить атакующие танки врага и продолжить атаку, своих сил у него не хватит, а связи с бригадой Декера нет. Поэтому он попросил подчинить ему все находящиеся в этом районе войска, в том числе и мотопехотные подразделения. В 11.25 такой приказ был получен, и через полчаса, в 12.00, группа Штрахвица перешла в наступление, а из бригады «пантер» по–прежнему сообщений не поступало.
Далее ситуацию в полосе действий основных сил корпуса Кнобельсдорфа в деталях проследить трудно. Сообщения из всех дивизий поступали противоречивые, а часто просто [546] ошибочные. Все это накладывалось на неустойчивую связь с действовавшими на острие главного удара мд «Великая Германия» и 10-й тбр.
Немцы хотя и долгое время изучали систему нашей обороны, используя при этом различные формы разведки, однако их боевые части имели очень поверхностное представление о ее принципиальной схеме. Тем более не понимали компоновку рубежей изнутри и слабо ориентировались на той местности, где развернулись основные боевые действия. Поэтому частые ошибочные донесения из передовых частей о занятии той или иной высоты, прорыве к тому или иному населенному пункту доставляли много хлопот штабам всех уровней. О существенных сложностях со связью и управлением наглядно свидетельствуют записи и в журнале боевых действий корпуса:
«По докладу «Великой Германии» выс, 210.3 находится в руках ее разведбатальона. Но, возможно, это ошибка, так как в этом донесении речь шла о выс. 210.7. Дивизия получает указание: в любом случае взять разведбатальоном выс. 210.3.
В дальнейшем доклады из танковых клиньев поступают неясные. 11-я тд, кажется, ведет бой в северной части лога Орлов (северо–западнее с. Ново — Черкасское. — В. З.). Разведбатальон действует с юго–востока через лесок южнее балки Орлов»{509}.
Еще толком не разобрались офицеры оперотдела корпуса, какую высоту занял разведбатальон «Великой Германии» — 210.7 или 210.3, как тут же поступил новый доклад, который поверг всех в состояние легкой эйфории. Командование «Великой Германии» доносило: ее танки и соседней 11-й тд вышли к изгибу дороги Белгород — Обоянь, точнее, к выс. 254.5. Это означало, что менее чем за два часа наступления войска корпуса выполнили первую задачу и вышли на левый фланг 2-го тк СС. Столь быстрое продвижение было расценено как большая удача.
По мере возможности эта информация 48-го тк была перепроверена и быстро передана наверх. Генерал Кнобельсдорф связался с Готом и порадовал его хорошей новостью. Командующий армией высоко оценил действия войск Хейерляйна и Микла и распорядился связаться со 2-м тк СС, чтобы сориентировать Хауссера в текущей обстановке и уточнить, когда он будет готов уступить место войскам Кнобельсдорфа.
Но затем в штабе 48-го тк почувствовали неладное. Дивизия Хейерляйна растянулась по фронту недопустимо широко, не со всеми частями
«В 14.30 поступило новое сообщение из «Великой Германии» о том, что по докладу танкового полка достигнута выс. 254.5 на перекрестке у Яковлево, танки также вышли на выс. 230.1 и поворачивают на северо–запад. Если эти донесения соответствуют действительности, то 2-я вражеская позиция прорвана окончательно — путь на север свободен. Доклад, однако, достаточно ясен, сомнений нет. Офицер связи корпуса докладывает в 13.50, что танковый полк дивизии «Великая Германия» на своем пути достиг балки Большая. Танки на левом участке в движении, их местонахождение неизвестно. По этому докладу можно считать, что «пантеры» стоят у высоты 254.5.
В 15.00. Начальник штаба докладывает командующему армией, который находится в штабе 167-й пд, о сообщении из дивизии «Великая Германия». Командующий армией через начальника штаба армии просит танковый корпус СС освободить место для прорыва на северо–восток. 48-й тк прорывается дальше в направлении Псела»{510}.
Но эйфория длилась недолго. Кнобельсдорфу казался этот стремительный рывок уж очень странным. Он решил лично выехать в полосу «Великой Германии» и на месте разобраться в ситуации. А уже в 16.00, ознакомившись с обстановкой, командир корпуса через офицера связи по радио передал в штаб сообщение о том, что прорыв позиций у Дуброва еще не удался, а донесение о взятии выс. 254.5 у дороги на Яковлево является ошибочным. Он также отметил, что 11-я тд и «Великая Германия» еще ведут ожесточенные бои на позициях русских у противотанкового рва в 2 км юго–западнее Дуброва, их боевые клинья находятся на одном уровне. Разведбатальон 11-й тд, кажется, прошел Дмитриевку в северо–восточном направлении. Перед противотанковым рвом саперы очищают местность от мин под жесточайшим стрелковым [548] и артиллерийским огнем.
«Великая Германия» несет потери от сильного флангового огня из Луханино. Танковая бригада «пантер» расположена южнее этих вражеских позиций и готова атаковать»{511}.
Через десять минут с узла связи «Великой Германии» Меллентину позвонил лично Кнобельсдорф. Он вновь подтвердил свою абсолютную уверенность в том, что танкам ни одной из дивизий, двигавшихся на северо–восток, не удалось выйти к дороге Белгород — Курск. По его словам, оба соединения застряли перед противотанковым рвом южнее Дуброва и ведут тяжелейшие бои. Он также подтвердил, что установлена прямая связь с полком «пантер». Это было хорошей новостью, так как появлялась реальная возможность нанести сильный удар крупным танковым соединением по обороне русских. Вероятно, именно этот факт позволил генералу в ходе этого разговора выразить надежду, что к исходу дня, возможно, войска смогут прорваться через противотанковый опорный пункт в Дуброво.
Командование 48-го тк не только допустило ошибку, передав неточное сообщение о выходе его танков в район шоссе, но и неточно определило значение высоты 254.5. Даже если бы боевые группы «Великой Германии» или 11-й тд и вышли к дороге, это еще не означало прорыва второго армейского рубежа или, как указано в цитируемом документе, второй позиции. Этот холм располагался на его переднем крае. Эти ошибки были допущены в том числе и в силу определенного внутреннего подъема, который царил среди командного состава корпуса. После напряженнейшего боя 5 июля успешные действия эсэсовского корпуса на прохоровском направлении обнадеживали, поэтому полностью еще не исчезла эйфория, и было большое желание добиться скорой победы. Всем, кто имел отношение к операции «Цитадель», очень хотелось верить словам фюрера в неизбежный успех якобы непобедимой Германии.