Курский излом
Шрифт:
Приказ полковника А. И. Баксова об отходе частей на новые рубежи передавался по радио, но к этому моменту большинство радиостанций вышли из строя. Предполагая такое развитие ситуации, командование дивизии предусмотрительно продублировало его через офицеров связи. В 196-й гв. и 199-й гв. сп документ был доставлен мл. лейтенантом Д. П. Макаровым, а в 201-й гв. сп — лейтенантом И. Ф. Прусаковым. При выполнении этого задания оба офицера проявили настоящее мужество и выдержку{528}. Из наградного листа, подписанного начальником оперативного отдела дивизии подполковником В. Г. Чайко:
«…6 июля 1943 г. танки противника прорвали оборону в районе с. Черкасского и вышли на дорогу Черкасское — Дуброво, отрезав 201-й гв. сп от штаба дивизии. Гвардии лейтенант Прусаков Иван
Однако, даже имея на руках этот документ, командиры полков не могли сразу снять батальоны с рубежей, так как все они вели бой, большинство уже непосредственно на своих позициях. Требовалось определенное время на подготовку, но в условиях непрекращавшейся бомбежки и давления численно превосходящего противника организованно отвести все части не удалось. Из–за тяжелого положения первым на новые позиции за реку Пену начали выходить разрозненные группы 196-го гв. сп. Личный состав остальных полков, находившийся в окружении, выходил самостоятельно небольшими группами еще трое суток.
«Ночью группами по несколько человек мы стали выходить из траншей наружу, — писал полковник М. И. Кирдянов. — Высокий и стройный начальник разведки Воробьев — отличный спортсмен — выскочил из траншеи и подал мне руку. Я вылез наружу и ощутил приятный ветерок и вечернюю прохладу.
Справа и слева от нашего наблюдательного пункта шел ожесточенный бой с фашистскими танками. Соседи тоже отходили [568] на новый рубеж. Танковые и истребительно–противотанковые артиллерийские части, удерживая занимаемый рубеж, преграждали путь вражеским танкам, создавая непреодолимый огневой барьер, при встрече с которым все больше и больше таяли силы бронированных полчищ противника. Земля содрогалась от взрывов. Стоял непрерывный гул боя, заглушающий человеческую речь. Это было настоящее побоище. Ночью полк отходил на новый рубеж. Поредели наши ряды. В ожесточенном бою было потеряно много орудий»{530}.
Части 67-й гв. сд, понеся значительные потери, отошли на рубеж: роща северо–восточнее Луханина, выс. 254.5 и влились в боевые порядки 90-й гв. сд. Первое письменное сообщение о месте нахождения и численности частей штаб дивизии направил в адрес командования армии только в ночь на 7 июля. Процитирую оперсводку № 0295/оп:
«2. Дивизия своим 196-м гв. сп заняла оборону севернее Луханино, на участке: справа — четыре кургана и слева — горизонталь с отм. 210. 199-й гв. и 201-й гв. сп — небольшими группами выходят из окружения.
3. 196-й гв. сп занимает оборону севернее Луханино на участке: справа — четыре кургана +0,9 и слева — горизонталь с отм. 210.
За 6.7.43 г. уничтожено и подбито 17 танков, 15 крытых автомашин с пехотой, более 600 солдат и офицеров.
Потери по предварительным данным: убитыми — 370 ч., ранеными — 480 ч., пропало без вести — 400 чел., разбито: 76-мм пушек ПА — 4, 45-мм пушек — 7, 82-мм минометов — 20, 50-мм минометов — 59, 120-мм минометов — 6, винтовок — 800, ППШ — 240, ПТР-51.
КП полка — овраг в 2 км севернее Луханино.
4. 199-й гв. сп продолжает сбор выходящих подразделений из окружения в районе ур. Щенячий, 2 км северо–восточнее Сырцево. Насчитывает в своем составе до 300 человек.
Ведется работа по уточнению потерь.
КП — овраг в 1,5 км северо–восточнее Сырцево.
5. 201-й гв. сп продолжает сбор выходящих подразделений из окружения и приводит их в порядок в районе Гремучий и роща восточнее. Насчитывает в своем составе до 200 человек. Ведется работа по уточнению потерь.
КП полка — овраг в 1,5 км южнее Гремучий.
6. Сосед — 90-я гв. сд занимает прежний рубеж обороны.
7. Связь с частями: по радио, офицерами связи, со штакором: проводная, радио и офицером связи»{531}. [569]
Таким образом, несмотря на те немалые усилия, которые прилагало командование противника для окружения советских войск между смежными флангами 48-го тк и 2-го тк СС, полностью уничтожить
Точных данных о численном составе 67-й гв. сд хотя бы к утру 7 июля обнаружить не удалось. Таких данных, вероятно, просто еще не было собрано в батальонах и ротах. Командование дивизией оперировало цифрами на глазок. Сбор личного состава продолжался несколько дней, и в некоторые полки бойцы и командиры, числившиеся пропавшими без вести, возвращались даже 14 июля 1943 г. Поэтому ситуацию с потерями отчасти удалось прояснить лишь 30 июля. В этот день в штаб дивизии были поданы именные списки погибших и пропавших без вести. К сожалению, удалось обнаружить данные лишь по двум полкам. Так, 6 июля в 199-м гв. сп безвозвратные потери составили 203 человека, в том числе 130 — пропавших без вести. Всего же за три дня (включая 4 июля) боев полк донес о потере убитыми и пропавшими без вести 459 человек. 201-й гв. сп потерял в окружении 323 человека, в том числе 316 — пропавшими без вести. За три дня его подразделения потеряли безвозвратно 567 бойцов и командиров. Напомню, речь идет лишь о данных из боевых подразделений, то есть об активных штыках — людях, непосредственно участвовавших в боях на переднем крае.
Данные по раненым за первые четыре дня в фондах дивизии и полков отсутствуют. Их учетом никто не занимался. Первую медицинскую помощь на поле боя оказывали санинструкторы. Согласно приказу, их на роту было по одному, в батальоне 3–4, в полку санитарный взвод — не более 30–32 человек. Естественно, в условиях ожесточенного боя с численно превосходящим противником оказать помощь всем нуждающимся, а их были сотни, эта горстка была не в состоянии. Хотя абсолютное большинство медперсонала действовало героически, очень много их гибло. Например, 6 июля в 201-м гв. сп санитарный взвод полностью вышел из строя. Эвакуация с переднего края проходила с большим трудом. Повезло лишь тем, кто мог сам передвигаться. Значительная часть получивших тяжелые ранения и увечья даже средней степени умерли. Это характерно для всех полков 67-й гв. сд и соседней 52-й гв. сд. Но особенно много раненых погибло 5 июля в 196-м гв. сп в Черкасском, а 6 июля в 199-м гв. и 201-м гв. сп. Об этом [570] свидетельствуют и оставшиеся в живых ветераны, и сохранившиеся документы. Так, в списках, которые подал 71-й медсанбат дивизии, зарегистрировано, что раненые начали поступать с поля боя в его расположение лишь 8 июля. До этого весь личный состав батальона находился на передовой. В связи с господством вражеской авиации вражеские самолеты охотились за каждой машиной, эвакуация раненых проводилась своим ходом и лишь частично (эпизодически) на лошадях.
Выход ударной группировки 48-го тк к позициям 3-го мк. Бои в районах Луханино, Сырцев, Дуброво
Каким бы большим ни было желание личного состава корпуса Кнобельсдорфа добиться быстрых успехов, но оно мало влияло на ход боевых действий. Ударные группы его передовых дивизий во второй половине дня основательно увязли в тяжелейших боях перед небольшими селами и хуторами Луханино, Сырцев и Дуброво, которые располагались на берегу притока Пены (3–8 км западнее и юго–западнее дороги Белгород — Курск). События, происходившие в этом районе 6 июля, после войны описаны в десятках мемуаров участников Курской битвы. Писал о них и М. Е. Катуков, он в этот день лично находился на командном пункте одной из бригад своей армии, сражавшейся там. Все очевидцы справедливо отмечают особый накал боев, а также стойкость и героизм, проявленные личным составом 3-го мк, который занял оборону здесь на рассвете 6 июля. Именно соединение генерал–майора С. М. Кривошеина в этот день сыграло решающую роль в удержании рубежа и не позволило немцам после тех драматических для войск Воронежского фронта событий на прохоровском направлении и в дельтах Ворсклы и Ворсклицы развить успех в северном направлении.