Курячий бог
Шрифт:
Ему показалось, что это как-то солиднее, чем лимонад или квас.
— А тебе, Кирочка? — спросил Тёмин папа.
— А мне молочка… — сказала Кира. И добавила робким голосом: — Лучше бы кипяченого…
Тёма с изумлением на нее посмотрел. Он знал, что Акира всегда НЕНАВИДЕЛА молоко, а уж с пенками — особенно!
Но папа почему-то совсем не удивился.
— Знаем! Проходили! — сказал он бодро. — Будет сделано.
И ушел быстрым шагом.
Кира села на скамеечку у входа в «Шиномонтаж» и стала тихонько покачивать края железной коробки, убаюкивая собаку.
А Тёма, заложив руки за спину, расхаживал по мастерской и наблюдал за починкой колеса.
Парень вдруг оторвался от работы, взял со стула ветошь и протянул ее Кире.
— Не дури! Простудишься!
Это он увидел, что Кира снимает с себя шарф, чтобы укрыть собаку.
Кира благодарно улыбнулась и подстелила в коробку кусок тряпки, которую дал ей парень.
Вернулся Тёмин папа, с целой кучей покупок. Он принес большую бутылку сладкой газированной воды «Буратино», минералку, две упаковки пряников, шоколад «Аленка» и пакет молока. Кроме того, он купил еще разовые стаканчики и салфетки.
— Кока-колы не было, — папа вытянул вперед руки, чтобы у него забрали покупки. — Разгружайте меня!
Тёма забрал у папы «Буратино» и «Аленку», протянул Кире молоко.
— Спасибо, Денис Аркадьевич! — сказала Кира и достала из кармашка рубль. — Отлейте мне, пожалуйста, на эту сумму для моей собаки!
— Еще чего! — возмутился Тёмин папа. — Убери сейчас же свои деньги! Я пока еще способен купить пакет молока!
— И соску? — спросила Кира.
— Во дает! — засмеялся шиномонтажник.
А Тёмин папа посмотрел на Киру хитрым взглядом и с видом фокусника достал из-за пазухи бутылочку с соской для детского питания:
— Представь себе! Я ведь, между прочим, тоже не первый день замужем! Кой-кого выкармливали! Я и в аптеку зашел!
— Спасибо большое! — прошелестела Кира.
Папа налил молоко в бутылочку и спросил шиномонтажника:
— Подогреть нельзя?
— А как же! — весело ответил тот, поставил бутылочку в кастрюльку и налил в нее теплой воды из чайника.
Пока грелось молоко, Тёма и Кира пили «Буратино», а папа — минеральную воду. И все ели пряники, ореховые и медовые. А шоколадку оставили «на потом» — до Москвы было еще далеко.
Шиномонтажник принес колесо и сказал:
— Счастливого пути! Не напарывайтесь больше на острые предметы!
Тёмин папа с ним расплатился, отсыпал ему из пакета пряников к чаю и оставил пакет с остатками молока.
А шиномонтажник улыбнулся и сказал:
— Классный у вас пацан! Механиком будет!
Папа гордо посмотрел на Тёмины покрасневшие уши.
А шиномонтажник добавил:
— А уж дочка! Я прям балдею!
— Это не моя дочка! — сказал Тёмин папа. — Это подружка моего сына.
И кивнул на Тёму.
— Ого! — сказал мастер и УВАЖИТЕЛЬНО пожал Тёме руку.
А Кира почему-то насупилась.
— Не забудьте, пожалуйста, про молоко! — сказала она строго. — Оно, наверное, уже
— А как же! — сказал шиномонтажник. — Даже слишком! Подожди теперь, пока немножко остынет!
И дал Кире бутылочку. Она взяла ее рукой в варежке, подула на нее и, очень довольная, села в машину.
Когда молоко чуть-чуть остыло, Кира дала бутылочку собаке. Собака вначале не понимала, что это такое и зачем ей дают такой странный предмет. Кира ужасно испугалась: вдруг собака умрет от голода — а потом как-то ненароком нажала на соску. Теплое молоко, разбавленное Кириной горючей слезой, капнуло на нос собаки, она облизнулась и уже заинтересованно посмотрела на Киру, открыв от удивления рот. Кира сейчас же впихнула ей соску.
Собака зачмокала и захлюпала, жадно посасывая молоко, и даже стала толкать лапой бутылочку, пытаясь ее подоить, как будто это было теплое брюшко мамы Альмы.
Кира облегченно вздохнула.
— Ура! — крикнул Тёма.
— Жить будет! — объявил Тёмин папа. — Раз взяла соску, значит, порядок! Надо это отметить! Тёмка, открывай шоколад!
Они ели шоколадку, собака, напившись молока, мирно спала, Тёма смотрел на дорогу, а папа сказал:
— Слушай, Кир! Назови ее Ролик!
— Почему Ролик? — спросил Тёма.
— Ну как? — удивился папа. — Она же в коробке для пленки живет! Как ролик с фильмом!
— Что вы, Денис Аркадьевич! Она ведь девочка! — сказала Кира. — А Ролик — это мужское имя!
— Тогда Бобина! — сказал Тёмин папа.
— Точно! — сказал Тёма. — Сокращенно Бобка!
— Нет. — Акира упрямо покачала головой. — Бобка-Бабка-Барбоска какая-то! Плебейское имя!
— А она у тебя аристократка! — улыбнулся Тёмин папа. И осекся, увидев в зеркало заднего вида, как потемнели Кирины глаза.
— Ни за что! — отрезала Акира — Имя для собаки — это очень важно! Это определяет ее судьбу!
И отвернулась.
А за окном уже мелькали высокие здания.
— Москва! — сказал Тёма.
— Здравствуйте! — ответил ему папа. — Только что понял? Да мы уже почти дома.
И действительно, скоро они проехали мимо пустыря, свернули на свою улицу и увидели обшарпанный подъезд родного двенадцатиэтажного панельного дома.
Все получилось даже еще лучше, чем думал Тёма. Рано утром позвонила мама и сказала, что сегодня во время обхода грозный Тимофей объявил, что отпускает ее домой, и за ней можно приехать около двенадцати — только не раньше, потому что выписка еще будет не готова, но обязательно до половины первого, потому что потом в регистратуре обед и тогда ей придется еще целый час торчать в больнице, а она НЕ ВЫНЕСЕТ здесь больше ни одной минуты! Папа очень обрадовался и сразу стал звонить на студию и переносить какие-то встречи, а Тёма тоже обрадовался, но одновременно и заволновался, что мама приедет домой, когда он будет в школе. И он не увидит, КАК она приехала!