Кусачий клуб

Кейн Рейчел

Хладнокровная сильная полоса Миранды взволновала Клэр почти так же, как Джинины психо тенденции. Она думала о мести в опасно графических местах.

— Давай сначала, — сказала она, когда они шли по главным образом пустынной улице, которая привела бы к тупику, где был расположен вход в лабораторию. — Ты видишь, что Шейн попадёт в беду из-за драки?

Миранда кивнула, так энергично, что её спутанные волосы подпрыгнули.

— В Плохую, — сказала она. — И ему становится больно. Я не могу сказать, на сколько, но думаю, что очень.

—

Это-днём или ночью?

Миранда задумалась, нахмурившись. Она пнула пустую пластиковую бутылку и вздрогнула, когда залаяла собака в одном из дворов, мимо которых они проходили. Все дома на этой улице были с решетками на окнах. Только дом Дэй в конце улицы — зеркальная копия дома, где жила Клер, принадлежащего Майклу Глассу — выглядел ухоженным, но даже ему требовался новый слой краски.

— Не могу сказать точно, — наконец сказала она. — Это происходит внутри. В комнате. Люди наблюдают. Там ещё есть решетки.

— Какие?

— Как в клетке.

Это было болезненно вероятно, потому что Шейн, в конечном итоге, слишком часто оказывался за решетками всех видов.

— Сколько людей?

Она пожала плечами.

— Там темно, я не могу сказать. Может быть, много? Нет-больше. Больше, чем много, из далека. Там, но не здесь.

Это было определенно расплывчатым и совсем не полезным. Бои — ну, это, честно говоря, не было чем-то необычным. Шейн — прирожденный боец. Но серьезные повреждения — это тревожило её

— Есть ли способ определить, когда это произойдёт?

Миранда покачала головой.

— Это совершенно ясно, может быть, через несколько дней? Неделю? Но я не знаю. Иногда это сложно. А иногда это уходит, тоже. Вещи не всегда очевидны.

— Хорошо, ну, спасибо. Я постараюсь присмотреть за ним. — Не так много, потому что Клер понимала, что не сможет тратить все свое время, наблюдая за ним. Предупреждение должно помочь, но зная Шейна — это не решит проблему. Если он считал, что ему надо быть в схватке, он в ней будет — не важно, получит он травму или нет.

— Ты должна вернуться домой, — сказала Клэр. — Я должна идти на работу. Миранда?

Миранда остановилась, глядя на нее. Она становилась выше, поняла Клер — по-прежнему растет. Сейчас она была выше, чем Клер, и, вероятно, будет одного роста с Евой или даже выше, когда прекратит расти.

— Завтра, встретимся у нас дома, — сказала Клер. — Если я не буду нужна Мирнину, мы пойдем по магазинам. Хорошо?

Миранда улыбнулась ей — милой, восторженной, искренней улыбкой, осветившей всё ее лицо. Нет, всё ее тело.

— Хорошо! — сказала она. — Я никогда не ходила по магазинам.

Клер моргнула.

— Никогда?

— Нет. Мои родители раньше покупали мне вещи, до того как умерли. И сейчас люди иногда приносят мне вещи, но сама я никогда не ходила. Это действительно забавно? Это выглядит забавным.

— Это весело, — сказала Клер. Ей вдруг захотелось обнять девушку, что она и сделала.

Миранда

была худощавой и неуклюже угловатой, но она обняла в ответ с энтузиазмом. — Иди прямо домой и оставайся там. Моника может отступить, но Джина — крепкий орешек. Хотя, я думаю, что она нацелилась на меня.

— Так и есть, — сказала Миранда тем отчужденным, странным голосом, которого Клер боялась. — Она придет. Скоро.

Она моргнула и улыбнулась.

— Увидимся завтра!

Она практически побежала вприпрыжку. Клер посмотрела ей вслед, покачала головой и направилась в логово монстра.

Сам монстр стоял посреди лаборатории, расхаживал и тряс свой сотовый телефон, как если бы он пытался заставить его работать только силой. Он снова переоделся — на этот раз, в черное викторианское длиннополое пальто, фиолетовый жилет без рубашки и черные брюки.

Он избавился от заячьих пушистых тапок на этот раз, предпочтя реальную обувь. Когда она бегом спустилась по лестнице, на его лице отразилось такое облегчение, что она чуть не отступила на шаг или два.

— Вот и ты! — прокричал он и протянул ей свой телефон. — Эта штуковина не работает.

— Работает. Я получила ваше сообщение.

— Но я отправлял их снова и снова, и потом он просто перестал работать.

Он перестал работать, потому что, очевидно, он нажимал на кнопки так сильно, что сломал их. Клер покачала головой, взяла телефон и бросила его в мусорное ведро в углу.

— Я достану вам еще один, — сказала она. — Ну? Я здесь. Что за кризис?

Он остановился и посмотрел на нее.

— Бишоп на свободе, и ты спрашиваешь меня, что за кризис может быть? Серьезно?

— Я… думала, что вампиры позаботятся об этом.

— Несомненно. Получив в распоряжение половину вампиров Морганвилля, Оливер опрашивает другую половину.

— Только половина?

— Половина, которой мы можем доверить опрос половины, которой не доверяем, — сказал Мирнин. — Печальная истина, но больше, чем просто несколько личностей предпочли открытую тиранию Бишопа более разумному подходу Амелии. Всегда есть несколько представителей, Клер, которым нравится, когда им указывают, что делать, вместо того, чтобы думать самостоятельно. И вот их тебе следует бояться. Я боюсь, это распространяется в равной степени и на людей. Критическое мышление стало печально редким навыком в эти дни.

Она кивнула, потому что она уже знала это.

— Так что же вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы ты поговорила с Фрэнком. Он нам нужен для оповещения о любых появлениях Бишопа. Он контролирует систему наблюдения, и он должен быть в состоянии предоставить нам четкие указания.

— Подождите, вы хотите, чтобы я сделала это? Почему не вы?

Мирнин выпрямился во весь рост, заложив руки за спину.

— Мне надо кое-что сделать, — сказал он.

— И… у нас с Фрэнком, возможно, вышло небольшое разногласие. Он больше не разговаривает со мной.