Кувыр-коллегия
Шрифт:
— Спасибо вам, верные мои солдаты, — произнесла принцесса. — Но возьмите назад свое оружие. Не хочу вас лишать его. Берите и идите за мной. Я иду царствовать и вас никогда не позабуду.
В покоях правительницы Елизавета сама сдернула одеяло с Анны Леопольдовны.
— Вставай, сестрица. Вставай. Твое правление закончилось.
— Что? — вскочила та. — Что? Это вы? Но…
— Я сестрица. Пришла за своей короной. Меня русские люди желают видеть императрицей, и я их воле подчинилась. Так что извини,
— Но вы мне обещали, что не посягнете на трон, — взмолилась Анна.
— Что делать, коли нация желает меня, а тебя и сына твоего не желает?
— Что будет со мной? — спросила свергнутая правительница.
— Пока в доме моем на поле Марсовом тебя и мужа твоего держать станут. А затем видно будет.
Утром был провозглашен манифест о воцарении новой императрицы Елизаветы Петровны. Народ радовался и кричал "ура". Гвардия и армия ликовали. Пииты Тредиаковский и Ломоносов слагали в честь дочери Петра Великого хвалебные оды.
Рядом с новой императрицей стояли новые придворные светила Алексей Разумовский, Воронцов, братья Шуваловы. Это они придут на смену Бирону, Остерману, Левенвольде. Но будут ли они лучше? Как оказалось нет. Это были те же временщики, которым было мало дела до судеб России. Думали они только о себе и ничем от курляндцев Анны Ивановны не отличались….
Прошли годы, и отшумело царствование императрицы Елизаветы Петровны, которая правила Российской империей целых 20 лет.
В январе 1761 года Елизавета Петровна умерла, отставив трон империи Российской, своему племяннику Петру, сыну Анны Петровны и герцога Голштинского, который вступил на трон под именем императора Петра III.
Но долго просидеть на русском троне ему не было суждено. В 1762 году последовал новый гвардейский переворот, Петр был арестован, на трон взошла его жена Екатерина, под именем самодержавной императрицы Екатерины II…
Митава, 1764 год.
Старому герцогу доложили, о том, что его желает видеть пожилой иностранец. Бирон посмотрел на камергера и спросил:
— Но свое имя он вам назвал?
— Нет, ваша светлость.
— Но тогда зачем вы явились беспокоить меня из-за какого-то пожилого иностранца? Я не могу вас понять Брискойн.
— Я хотел оказать этому человеку, хотя он одет как дворянин, но он сказал, что вы ему будете рады, если еще не забыли старых друзей.
— Что? — старый герцог удивился. — Старых друзей? Но остались ли у меня друзья? После того как я 22 года провел в ссылке в России, у меня нет друзей. Император Петр III, когда взошел на трон, вызволил меня из ссылки и вернул меня в Курляндию. Ведь титула герцога меня никто не лишал. Императрица Екатерина Алексеевна, свергла
— Так вы желаете видеть этого иностранца, ваша светлость? — камергеру надоело брюзжание старика, который уже много раз рассказывал о своей ссылке.
— Веди его ко мне, — согласился Бирон.
И вскоре в кабинет герцога Курляндии вошел пожилой высокий человек в добротном, но скромном кафтане. Он слегка поклонился герцогу. Бирон не узнал его.
— Рад вас приветствовать, незнакомец. Я герцог Эрнест Иоганн Бирон. А кто вы?
— Ты не узнал меня, Эрнест? — улыбнулся незнакомец.
Бирон всмотрелся в лицо пришедшего и не смог его узнать.
— Нет, сударь. Простите, но я слишком долго прожил в ссылке и мало кого могу вспомнить из прошлой жизни.
— Я твой друг, Эрнест. Вернее был таковым много лет назад. Я Пьетро Мира, бывший шут придворной кувыр коллегии Анны Ивановны.
Бирон поднялся со своего кресла.
— Пьетро? Ты?
Друзья обнялись.
— Это я, Эрнест. Приехал, чтобы увидеть тебя. Узнал, что ты снова герцог и снова можешь принимать друзей.
— Пьетро, ты так изменился. Я не узнал тебя.
— Что делать, Эрнест. Время не пощадило меня.
— Садись. Я прикажу принести вина.
Пьетро сел в кресло герцога, а тот пристроился рядом на стуле.
— Потом вина, Эрнест. Мне лекари не советуют его пить. Я стар и болен, Эрнест.
— Я ведь искал тебя, Пьетро. Мне сказали, что ты содержишь трактир в Милане. Я послал туда людей, дабы они нашли тебя, но оказалось, что Пьетро Мира умер три года назад.
— Этот человек действительно наследовал мое имя, Эрнест. Я подарил ему имя и 10 тысяч золотых талеров. С ними он и отправился в Италию в Милан и там открыл трактир. А я живу много лет под другим именем. Теперь я Джемс Петерсон, негоциант из Плимута. У меня большое дело. Хотя я уже передал его своему сыну.
— У тебя есть сын?
— Да. Он родился уже после того как я покинул Россию. И родила мне его Мария Дорио.
— Певица итальянской капеллы? Что она жива?
— Нет. Мария умерла шесть лет назад. Я вдовец. И твоя жена Бенингна также умерла, как я слышал.
— Да. И мои дети уже давно взрослые. И скоро я, как это сделал ты, передам трон Курляндии своему старшему сыну. Как много лет прошло с того рокового для меня 1740 года.
— Тот год был роковым и для меня. Остерман хотел сделать меня нищим.
— Я слышал об этом. Старый пройдоха Остерман был арестован, когда свергли Анну Леопольдовну и Иоанна III. Затем он умер в ссылке в Березове. В том самом Березове в который он спровадил столько людей. Там по его милости умер светлейший князь Меньшиков. И там умер сам Андрей Иванович. А вот Миних жив.