Куяшский Вамперлен
Шрифт:
– Та пентаграмма притягивает фантомы недавно издохших домашних животных. Электроволновые двойники мертвецов имеют отрицательную температуру. За счёт этого температура в помещении, где концентрируются фантомы, также понижается. Но то, что ты почувствовала их присутствие, весьма странно. Даже я ничего не ощущаю, хоть и умею проводить обряд призыва.
От шока я смогла заговорить не сразу.
– Ты…ты… призраков умеешь вызывать?
– Да, но на это в той или иной степени способен почти каждый человек. Вот твой случай
– По папиной линии нет, а по маминой… По маминой у нас все странные. Вот взять хотя бы фамилию эту дурацкую, которая даже от матерей детям передаётся и которую менять не разрешается.
– Кротопупс?
– Да.
– Здесь в Куяше, смотрю, вообще в моде «звериные» фамилии.
– Угу. Это, вроде, как признак древности рода, принадлежности к местной элите. Мои предки по маминой линии, например, к военному сословию принадлежали. У нашего рода даже герб свой есть: крот, восседающий на крестовине меча, пронзающего кучу поверженных врагов. Глупо, да?
– Отнюдь. В этом определённо есть смысл.
– В вооружённом кроте?
Ямачо посмотрел на меня, как на последнюю идиотку:
– Иди спать.
– Не могу, пока в моей спальне резвятся дохлые собаки.
– Здесь вообще-то тоже.
Стоило осознать слова лженаречённого, на коже выступили мурашки.
– Как насчёт обряда экзорцизма? – с надеждой спросила я.
– Обратись к нашей мессии. Вон она под окнами шастает.
– Шутишь?
– Серьёзно. – Аспирант демонстративно помахал рукой перед окном. Клянусь, секундой позже с улицы донёсся лязг кадила.
Не помня себя от ужаса, я подскочила к столу и выключила настольную лампу.
– А по-моему, ты зря её боишься, – флегматично рассудил фольклорист. – После того случая с кадилом наша мессия поняла, что у вас с ней много общего и…
– Спокойной ночи! – раздражённо оборвала его я и, гордо вздёрнув подбородок, продефилировала в коридор, напоследок негромко – чтобы не разбудить тётю – но довольно ощутимо хлопнув дверью.
Остаток ночи я провела в чулане под лестницей, на всякий случай очертив вокруг себя мелком от тараканов круг. Если верить «Вию» Гоголя, сей нехитрый ритуал должен был защитить меня от нечисти. Помогло или нет – не знаю, но до рассвета потусторонние силы меня не беспокоили.
Ночные страхи поблекли с наступлением утра, а потом и вовсе забылись: приготовления к осеннему гулянью отнимали столько сил, что на бессонницу их уже не оставалось.
Глава 10
В темпе вальса
Нашими с подругами стараниями подготовка была завершена в срок, и скрипучие двери Бадиной землянки гостеприимно распахнулись по случаю очередного сельского праздника. С поводом староста так и не определилась, потому на пригласительных билетах значилось следующее: «Дорогие друзья! 15 сентября для вас в Подземном актовом зале ССУ! (праздник Села и Сбора Урожая)».
Я собиралась появиться на торжестве заранее и помочь подругам
– Эх, Анечка, нельзя так с мужиками обращаться, – в очередной раз вздохнула она, когда я решительно отказалась отправиться на поиски канувшего в лету «будущего мужа». – Он вот терпит, терпит, а потом плюнет и уйдёт под крылышко к более ласковой да пригожей. Хорошие мужики сейчас на вес золота, их на руках носить надо.
Я скептически хмыкнула, и с недовольством отметила, что получилось совсем как у лжевозлюбленного. Похоже, это заразно.
Ямачо всё же соизволил вернуться, и спустя несколько часов после начала гулянья мы всей «семьёй» добрались-таки до подземного храма. Моё появление, как ни старалась я в этот раз выглядеть неприметно, снова приковало всеобщее внимание.
– Не запчасти для велосипеда, так дедушкин фиолетовый пиджак, – хихикнул кто-то прямо за спиной.
Я покраснела и инстинктивно обхватила себя руками. И вовсе не дедушкин фиолетовый, а мамин розовый. Ну да, он немного испортился после того, как я постирала его с джинсами, но всё равно очень красивый. Каждый раз, когда его надеваю, кажется, будто мама со мной – это успокаивает.
– Приветики! – разгоняя мысли о наряде, на меня налетело нечто, источающее терпкое цветочное зловоние.
Ямачо, зажав нос, поспешно ретировался.
– Ты кто? – стараясь не дышать, я отстранила от себя чрезмерно благоухающую дешёвыми духами девицу.
– Это ж я, Люся, твоя подруга, – невинно захлопало глазами смердящее создание.
Я вгляделась в лицо «подруги» и с досадой узнала в ней любительницу бананов из библиотеки.
– С каких это пор мы подруги?
– Ну как же! – всплеснула руками Люся. – Мы ж обе любим Жозефа, но спим с Вадькой!
– Так это ты та самая девушка, у которой он сейчас живёт? – с опаской осведомилась я.
– Ага. Знамо, на роду написано нам быть подругами.
– Ну, как тебе сказать. Вообще-то, у меня с Вадькой ничего нет. И к Жозефу я равнодушна. Так что, жаль тебя расстраивать, но не судьба нам быть подругами. Может, в следующей жизни. До встречи там.
Я, подчёркнуто вежливо улыбнувшись, попыталась улизнуть, но Люся схватила меня за рукав.
– Меня не проведёшь. – Девушка коварно сверкнула глазами. – Ты ж вся слюной исходишь, когда на Жозефа глядишь.
На моих щёках, как чернильные пятна на промокашке, проступил румянец. И почему мои чувства замечают только те, кто хочет втоптать их в грязь?
– Ну, допустим, Жозеф мне немножко нравился. Но у меня есть жених и…
– Кстати, а где он? – Люся возбуждённо закрутила головой. – Как так получилось, что я ещё ни разу его не видела.
– Где-то здесь, – пространно ответила я, радуясь, что на чувствительный нюх лженаречённого Люсины духи подействовали не хуже пахучих ферментов скунса.