"Кузькина мать" Никиты и другие атомные циклоны Арктики
Шрифт:
Бомбардировщик Ту-95 майора А.Е. Дурновцева сопровождал самолет-лаборатория Ту-16А (№ 3709) с экипажем подполковника В.Ф. Мартыненко.
Оба самолета покрыли специальной белой краской, на их фюзеляжах не было никаких темных пятен и даже принятых в авиации обозначений — так рассчитывали уменьшить воздействие светового излучения ядерного взрыва.
Машины поднялись в воздух с аэродрома Олений на Кольском полуострове. До полигона на Новой Земле они летели 2 часа 30 минут.
В расчетной точке экипаж Ту-95 сбросил бомбу с высоты 10500 метров. К земле она летела
Взрывное устройство сработало в 8 часов 33 минуты на высоте 4000 метров над целью и в 4200 метрах над уровнем моря. Так говорят документы. Яркая вспышка длилась 30 секунд при общем световом излучении 70 секунд. Дальше, опять же — по документам: в процессе светового воздействия ощущалась повышенная температура, фронт ударной волны догнал самолет-носитель через 8 минут 20 секунд. Бомбардировщик в этот миг находился на удалении 115 километров от эпицентра взрыва, его встряхнуло, но фактических изменений в режиме полета экипаж не заметил.
Зато в актах точно записано — процесс развития облака взрыва продолжался около 40 минут. Через 45 секунд после взрыва верхняя граница облака уже достигла 30 километров, после чего оно развивалось в основном в поперечном направлении. Через 35 минут после взрыва облако имело двухъярусную структуру с диаметром верхнего яруса 95 километров и диаметром нижнего яруса 70 километров. Оно очень долго сохраняло свою форму и было видно на расстоянии 800 (!) километров.
Бомбардировщик был уже на подлете к боевому полю, когда с аэродрома Рогачево взлетел Ил-14 с министром Е.П. Славским на борту. Ефим Павлович решил пронаблюдать за взрывом, глядя в иллюминатор самолета. В это же время в готовности № 1 находились не только все посты наблюдения, в напряжении замер весь Новоземельский полигон. В поселке Белушье оборудовали главный наблюдательный пункт, все люди вышли из домов и казарм на открытые участки, а пожарные предусмотрительно вывели машины из гаражей. В гавани поселка корабли и суда снялись со швартовых и ушли на рейд. Все ждали.
На КП прошел сигнал с бомбардировщика: «Цель вижу на 5 баллов», потом: — «Проверка единого времени», наконец: — «Изделие сброшено». Тут же по гарнизону и всем постам отдали команду: «Очки одеть, биноклями и стереотрубами не пользоваться». После сигнала «Автоматика сработала» начался обратный отсчет времени. Но даже с фразой «время ноль» световая вспышка для многих оказалась неожиданной из-за ее чрезвычайной яркости. Световой импульс каждый почувствовал на открытых частях тела — «как из горячей печи, когда открывают дверку» В районе Белушьей и Рогачево проходила полоса низкого тумана. Она мгновенно исчезла!
Клокочущий огненный шар стремительно разрастался и быстро поднимался вверх, как затем подсчитали, на высоту 70–80 километров. Изнутри его мелкими вспышками продолжали вырываться сгустки энергии. Прошло
Затем пришла сейсмическая, а следом и ударная волна. 30 октября 1961 года в Белушьей и Рогачево, это более 280 километров от места взрыва, люди впервые почувствовали колебание почвы под ногами и сразу же за ним — плотный напор воздуха. И, наконец, долетели звуки. Сначала гром самого взрыва, а за ним — отраженное эхо новоземельских гор. Бывшие фронтовики описывали его, как раскаты гаубичной канонады или же, как грохот взрывов крупных авиационных бомб.
Радиосвязь со всеми постами наблюдения, самолетами и кораблями оборвалась в первые же мгновения. Возмущение атмосферы было таким, что восстановить ее удалось примерно через час.
Тогда пошли доклады с мест: в отдельных точках северной зоны полигона пострадали жилые помещения, ущерб подсчитывается, жертв нет, но нервный стресс выдержали не все — несколько человек пришлось госпитализировать. К слову, и начальник полигона Г.Г. Кудрявцев в этот день, по его собственному признанию, «заработал мерцательную аритмию».
Уже через час (!) после взрыва в эпицентре его работали дозиметристы, а еще через три часа в воздух поднялись вертолеты — наблюдатели. Они первыми обнаружили, что для сооружений самого полигона взрыв обернулся потерями. Была выведена из строя радиолокационная станция ПВО, буквально расплющен и вмят в землю бронеказемат с аппаратурой и повреждены еще несколько таких же, полностью разрушены два городка — военных строителей и шахтеров у Маточкина Шара (50 километров от эпицентра), а также поселок Лагерное.
На скалах самого боевого поля энергия взрыва, обрушившись с четырехкилометровой высоты, «отпечатала» огромную воронку-блюдце. От ядерного жара все пространство от губы Митюшиха и до губы Крестовой почернело — снег в тундре растаял, в море сошла часть вечных ледников.
Потом уже выяснилось, что тряхнуло практически всю Арктику. Так, на острове Диксон (около 700 километров) в домах вылетели стекла, с 12 часов 13 минут и в течение последующих 10 минут зимовщики слышали звуки, подобные артиллерийской канонаде. Более слабые звуки докатились и до полярных станций восточнее Диксона.
Зарево взрыва и его гигантское облако наблюдали вахты кораблей и судов, находившихся в Баренцевом и Карском морях за несколько сотен миль от Новой Земли. Покачало их и море, вздыбленное ударной волной взрыва.
А как же рапорт XXII съезду КПСС?
В 9.40, как только восстановилась связь, с Новой Земли в Москву ушла телеграмма: «Москва. Кремль. Хрущеву. Испытания на Новой Земле прошли успешно. Безопасность испытателей и близлежащего населения обеспечена. Полигон и все участники испытаний выполнили задание Родины. Возвращаемся на съезд. Москаленко. Славский».