Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
«Всего-то на три месяца…»
«Нам нужно чаще встречаться и разговаривать, чтобы узнать друг друга лучше».
По подоконнику забарабанили капли дождя; ветер и кусты серебристой акации в повелительном наклонении случайно заглянули в её окно. Она была уже почти готова. Оставалось достать новый плащ, срезать бирку мейд ин чинаи в предвкушении любви выбежать на свидание. Тем временем малиновый закат давился свинцовыми облаками. Молодые пары одетые по-весеннему бродили по городу.
Он ждал её, как и договаривались,
Она старалась подойти незаметно, он это видел и, чтобы подыграть ей, потупил взгляд.
– Здравствуй, - она тронула его за плечо.
– Ты! – притворно удивился он.
– Конечно я…
– Это тебе…
Она взяла букет и улыбнулась.
К остановке подъехали два троллейбуса, у которых оказывается один и тот же маршрут; возможно, сегодня день всех влюблённых, потому что первым троллейбусом управляла девушка, а вторым – юноша. Она шлёт ему (из окна) воздушный поцелуй. Пассажиропоток в замешательстве; девушка-водитель просит не толкаться и уступать места многодетным матерям. А юноша отказывается сажать футбольных фанатов с диаметрально противоположными призывами. Пассажиры под мухой напоминают всем, что сегодня Прощёное воскресенье. Реплики с мест выражают общее удовлетворение. Многодетные отцы из-за принципа показывают фии отказываются передавать за проезд. В тесноте, да не в обиде. Троллейбусы трогаются. Он так крепко держит её за талию, что она чувствует дрожь его тела.
– Я люблю тебя!
«И это всё?»
– Выходи за меня замуж…
– Я согласна… только…
– Что?
Вопрос повисает в воздухе. Сейчас она счастлива. Он это чувствует и больше не переспрашивает. Сказанный вслух вопрос может разрушить их хрупкое счастье.
«Где мы будем жить?»
«Я сниму квартиру».
«Как мы будем жить?»
«Я буду работать за троих».
– Следующая остановка «Театральная».
– Нам выходить… - шепчет он.
– Почему здесь? – спрашивает она.
– Я купил билеты в театр на пьесу Ионеско…
– Неужели «Носорог»?
– Да. «Носорог».
Кассы театра закрыты табличками «Все билеты проданы». Кто-то в конце подрисовал угловатую стрелку. Возможно, там за углом спрятались бедные спекулянты.
У входа в театр шум и столпотворение. Толпа гудит, словно растревоженный улей.
– Добавьте ещё одну билетёршу!
– Аншлаг у них понимаете, а мне отдавили ногу.
– Простите… ещё
Людской поток вносит их в двусветное фойе. Очередь в буфет, очередь в гардеробную.
– Займи очередь в буфет, - приказывает он. – А я в гардероб. Давай мне свой плащ.
Очередь в буфет движется быстрее. Он старается не потерять её из виду; какой-то парень помогает ей нести тарелки. За стойкой у колонны пока есть свободное место.
– Бинокль будете брать? – спрашивает гардеробщик. – Потом подойдёте без очереди.
– Что? – переспрашивает он. – А-а-а, нет, не буду. Повести на один номерок. Спасибо.
Звенит первый звонок. Он поторапливается.
– Ты взяла красную икру? – удивляется он.
– И шампанское… - усмехается она.
«Чёрт. Это же так дорого».
«Смотря для кого».
«Билеты. Цветы. Шампанское. Икра. Чтобы тратить деньги их нужно вначале заработать».
«Не очень-то свежее замечание. А ты оказывается скряга».
Звенит второй звонок и вдогонку третий.
– Пойдём… - говорит он и протягивает руку.
Зрительный зал, словно муравейник. Суета сует. Словно в театре день открытых дверей и зал заполнился безбилетными зрителями, у которых одна цель найти лучшие места под солнцем. Они протискиваются между кресел. На их местах уже кто-то сидит.
– У вас какое место? – спрашивает он у пожилого мужчины.
Мужчина сидит без движения: лицо бледное, глаза закрыты.
– Простите, - обращается он к его спутнице. – Но вы сидите на наших местах. Вот посмотрите наши билеты.
Пожилая женщина сидит без движения: лицо бледное, глаза закрыты.
– Эй, очнитесь! – требует он и трогает мужчину за плечо.
У мужчины падает голова.
– Ой-ой-ой! Он кажется…
– Умер! Зачем ты его тронул?
Диктор объявляет:
– Уважаемые зрители выключите мобильные телефоны. В театре фото и видеосъёмка запрещена.
Вытирая на ходу слёзы, она попятилась назад.
– Куда ты?!
– А-а-а! Я, кажется, забыла в плаще телефон. Нужно срочно звонить в 03. Может быть, ещё можно его спасти.
– Подожди! Номерок у меня…
Пожилой мужчина поднимает голову. Открытые глаза блестят холодным расчётом.
– Марта, взгляни, как я их объегорил, - говорит он свой спутнице.
Она по-прежнему сидит с закрытыми глазами.
– Ну, хватит прикидываться… они уже ушли, - говорит он и трогает её за плечо.
У Марты падает голова.
От слабеющего в зале света смолкают голоса. В первых аккордах прелюдии здесь доминирует труба. Бурные аплодисменты настраивают всех на определённый лад. Пьеса Ионеско. «Носорог». Тишина. Занавес. На сцене уже актёры.
Он догоняет её у выхода, потому что она не смогла распахнуть массивную дверь.
– Твой порыв. Ты уверена? – спрашивает он.
– Я по-другому не могу… - её решительный взгляд, её решительный жест. – Помоги мне открыть дверь!
«Зачем нам чужие проблемы?»