Кузнечики [=Саранча]
Шрифт:
Милан: Мне кажется, я сломал локоть.
Игнятович, как только что Алегра, собирает свои вещи.
Игнятович: Ну, вот, теперь еще и это. Зачем ты так? Это же ребенок.
Он идет к выходу из кухни.
Игнятович: А про эти деньги забудь. Они на срочном вкладе.
Выходя,
Игнятович: Надо же! День испорчен.
Милан смотрит отцу вслед, не веря своим ушам.
Затемнение
X
Маленькая квартирка Жанны. Простенько обставленная, квартира одинокой женщины полностью отличается от других. Низкие потолки, несколько мрачная шведская мебель, никаких излишеств и безделушек, напоминающих о том, что здесь вообще кто-то живет. Одно кресло, или одноместная кровать, или только стол и стул.
И Жанна — горожанка, как и все остальные: кто по рождению, кто в связи с браком, кто-то по необходимости. Все, кроме разве что Надежды, у которой нет никаких привязок ни к чему. Но квартира Жанны, в которой она выросла, квартира с большой библиотекой (унаследованной или собранной), со славской архитектурой (с высокими потолками и двустворчатыми дверьми), с коллекцией некрасивых картин (подарками художников) осталась маме, а не Жанне, что собственно нормально, и что совершенно Жанну не беспокоит. Квартира служит ей местом, где она может переодеться, переночевать, иногда что-то съесть. И это все. Только сейчас посередине квартиры стоит этот мамин чемодан, который мешает с того момента, как его здесь поставили.
Из маленькой ванной комнаты, в которой они обе едва смогли поместиться, толкаясь друг о друга, выходят Жанна и ее мама. Госпожа Петрович, мама Жанны, в домашней накидке, с мокрыми волосами, ненакрашенная. Она дрожит. Жанна вытирает ей полотенцем волосы, вытирает как-то грубо, не умея обращаться ни с детьми, ни со стариками.
г-жа Петрович: Хорошо, Жанна, хватит, хватит…
Госпожа Петрович уворачивается раньше, чем ее собственная дочь успеет лишить ее последних волос.
г-жа Петрович: Ты мне все размазала.
Жанна: Мама, ты должна еще что-нибудь накинуть. И полностью высушить волосы!
Госпожа Петрович осматривается.
г-жа Петрович: Где можно включить бигуди?
Жанна: Какие бигуди? Возьми фен! И надень чулки и свитер.
г-жа Петрович: Хорошо, вот, надеваю.
Петрович берет какую-то кучу вещей, оборачивается вокруг себя. Смотрит, куда можно их положить.
Жанна: Иди в ванную. Здесь мало
Петрович входит в ванную. Жанна кричит ей вслед.
Жанна: Что же ты не могла мне сообщить, что приезжаешь?
Петрович отвечает из ванной.
г-жа Петрович: Я хотела сделать тебе сюрприз.
Жанна заглядывает в мамин полуоткрытый чемодан.
Жанна: Сюрприз. И промокла до костей! Ты же знаешь, как это опасно в твои годы!
г-жа Петрович: Перестань, пожалуйста. Это летний ливень.
Жанна: Нужно было просто позвонить, чтобы вот так не ждать на улице…
Она достает из чемодана зимнее пальто.
Жанна: А зачем ты взяла с собой пальто?
Петрович выходит из ванной. Она одета и причесана. Берет у Жанны пальто.
г-жа Петрович: Мне не трудно было и подождать.
Петрович кладет пальто обратно в чемодан, закрывает его. Делает вид, что не слышала вопроса. Жанна смотрит на чемодан.
г-жа Петрович: Я знала до которого часа ты работаешь, и что сразу придешь домой.
Жанна: Откуда ты знала, мама? Откуда ты могла это знать, если даже я не знала о своих планах?
г-жа Петрович: Вот так, знала.
Жанна: Но у меня же есть какая-то своя жизнь. Я хожу куда-то и не всегда дома. Ты должна звонить.
г-жа Петрович: Хорошо, в следующий раз я позвоню.
Сейчас Жанна была готова продолжать возмущаться, но что поделаешь, если мама соглашается. А Петрович абсолютно спокойна, что ужасно раздражает Жанну.
Жанна: И зачем тебе такой большой чемодан?
г-жа Петрович: Ну, это же мои вещи. Ты опять похудела. Давай съедим что-нибудь. Я приготовлю нам обед?
Жанна утверждает, что медицина доказывает, что женщины в определенный момент своей жизни должны определиться: или полнеть дальше, или бороться с этим. И она сделала свой выбор. Она достает сигарету, закуривает.
Жанна: Я не обедаю.
г-жа Петрович: Только куришь.
Жанна: Я курю столько, сколько хочу!
г-жа Петрович: Ладно, кури.
Опять то же самое. Петрович не хочет ссориться. Жанна гасит сигарету.