Кузнецов. Опальный адмирал
Шрифт:
— А ты все продумал, людей подобрал? — Холостяков окинул его строгим взглядом.
— Пока водолазы порта вытащат мины на берег, я подберу нужных людей, — заверил Богачек. — У меня есть смельчаки.
— Добро!
Водолаз спустился на грунт, остропилил мину пеньковым тросом, а его свободный конец подали на буксир. Мину осторожно вытащили на песчаный берег.
— Отлично! — воскликнул Холостяков. — Но вы, Богачек, пока эту красавицу не трогайте. Я свяжусь со штабом флота, возможно, нам пришлют еще кого-то. Ученые-то
Из Севастополя в Новороссийск прибыли инженер-электрик Лишневский — конструктор названного его именем электромагнитного трала, группа смельчаков-добровольцев во главе с начальником минно-торпедного отдела Черноморского флота капитан-лейтенантом Маловым.
— Вы что же, Георгий Никитич, всю славу по разоружению мины хотите взять на свой счет? — улыбнулся Малов, отвечая на приветствие командира базы. — Если мне суждено умереть, то только от мины.
— Не дури, капитан-лейтенант! — сердито фыркнул Холостяков. — Тебе еще жить да жить… Ну, ни пуха ни пера вам, хлопцы! — Лишневскому и Богачеку он пожал руки. — Только зря не рисковать, ясно? Если что-то в мине зашипит — бегом в укрытие. Обо всем, что будете делать, передавайте по полевому телефону, надо записать все сведения о секретной мине.
Более трех часов над Суджукской косой стояла напряженная тишина; казалось, не дышало само море, не то что Холостяков. И — удача! Взрыватель сумели удалить, остался только прибор кратности. Хитроумное устройство было сделано так, что над миной могли пройти пятнадцать кораблей, а шестнадцатый должен был подорваться. Холостяков первым поздравил смельчаков с успехом. А вот вторая мина преподнесла сюрприз. В ней находилась ловушка на тот случай, если кто-то попытается вскрыть мины. А вскрыть надо было любой ценой!
Богачек и Лишневский (капитан-лейтенант Малов находился в окопе и держал с ними связь через полевой телефон) открутили гайку и хотели было уже снять крышку, как вдруг в мине заработал часовой механизм: тик-так, тик-так. Морякам, как и приказал Холостяков, следовало бежать в укрытие, а они захотели выяснить причину тиканья. Но не успели — раздался сильный взрыв. Когда подбежал капитан 1-го ранга Холостяков, он увидел у телефонного аппарата раненого Малого, а Богачек и Лишневский погибли. На том месте, где лежала мина, чернела большая воронка.
Наркому ВМФ доложили о гибели минеров. Он опечалился, но сказал убежденно:
— Своей героической смертью они многим спасли жизнь, разгадав секрет вражеской магнитной мины.
Отчаянно и кропотливо работали на Черноморском флоте ленинградские ученые, подвергая свои жизни опасности, но они сделали все, что требовалось. По их рекомендациям тральщики стали снабжаться новыми тралами, а крупные корабли оборудовали специальными размагничивающимися обмотками. Это новшество дало флотам ощутимые результаты.
— Николай Герасимович, можете мне присвоить первое флотское звание — краснофлотец! — улыбаясь, сказал Александров,
— Благодарю за помощь, Анатолий Петрович, — растрогался Кузнецов. — Одно дело делаем. Тут уж и себя не пощадишь ради разгрома врага!
После вечернего заседания Ставки нарком ВМФ подождал, пока все выйдут из кабинета Сталина, и только потом подошел.
— Хочу доложить вам о работе группы ленинградских ученых-физиков на Черноморском флоте. Они помогли нам в борьбе с минной опасностью.
На губах вождя застыла усмешка.
— Поздно докладываете, товарищ Кузнецов! Я уже все знаю от Жданова.
Наркому ВМФ стало неловко.
— У вас там погибли люди, это нехорошо. Сколько человек?
— Двое. Но… война ведь…
— Да? — ехидно усмехнулся Сталин. — Спасибо, что просветили. Но лучше позаботьтесь о том, чтобы предложения ленинградских ученых были внедрены на флотах. Надо беречь корабли, их у нас и так не хватает.
«О лидере «Москва» он почему-то не спрашивает», — подумал Кузнецов с некоторым облегчением и хотел было попросить разрешения уйти, но Сталин, положив свою обкуренную трубку на край стола, подошел к нему.
— Вы разобрались в гибели лидера «Москва»? — спросил он. — В Генштабе считают, что комфлот Октябрьский и его штаб плохо спланировали операцию. Ваше мнение?
Кузнецов заметил, что адмирал Октябрьский осуществил эту операцию на третий день войны, спешил и, конечно же, не все продумал, хотя исходил из добрых побуждений. Ему надо было послать к Констанце не лидеры, а крейсера.
— Крейсера? — усы Сталина зашевелились. — Пожалуй… Тогда почему вы и Главный морской штаб не подсказали комфлоту?
— Не успели, товарищ Сталин, — честно признался Кузнецов. — Комфлот сообщил мне об этой операции, когда корабли были уже на подходе к Констанце.
— Накажите его! — повелел Сталин. — Впрочем, я и сам могу это сделать.
Нарком ВМФ счел нужным заступиться за комфлота:
— Адмирала Октябрьского я строго предупредил и прошу вас, товарищ Сталин, пока этим ограничиться.
Сталин косо взглянул на наркома.
— Жалеете? Ну-ну… Тогда не гневайтесь, если я вас накажу…
В это время на столе у Сталина зазвонил телефон. Он взял трубку и кивком головы дал знать наркому, чтобы тот не уходил.
— Я слушаю, — буркнул в трубку Сталин. — Я вас плохо слышу, говорите громче. Вот теперь узнал тебя, Андрей Александрович!.. Знаю, что над Ленинградом сгущаются тучи… Где адмирал Кузнецов? Он как раз у меня… Хорошо, я поговорю с ним, но и вы смотрите там в оба! Да, Молотову я передам твою просьбу… Звони мне в десять вечера. — Сталин, положив трубку, взглянул на наркома ВМФ. — Товарищ Жданов просит силами флота помочь Ленинграду…