Кузница души

Уэйс Маргарет

— К черту комнату! — прогремел Карамон. — Мне сказали, что он может умереть.

— Это правда, но ему известно о риске.

— Я хочу быть с ним, — сказал Карамон. — Я его близнец. Я имею право на это.

— Ты с ним. Он берет тебя повсюду.

Карамон не понял. Он был не с Рейстлином, они пытались обмануть его, вот и все. Он отмахнулся от бессмысленных слов.

— Позвольте мне пойти к нему, — он нахмурился и сжал руки в кулаки. — Или вы позволите мне пойти, или я развалю эту Башню по камешкам.

Пар–Салиан спрятал усмешку в бороде.

— Я предлагаю тебе заключить

сделку, Карамон. Ты позволяешь нашей башне остаться на своем месте невредимой, а я разрешаю тебе наблюдать за твоим братом во время его Испытания. Тебе не позволят помогать ему или давать советы, но, быть может, твои страхи рассеются, если ты будешь видеть его.

Карамон обдумал предложение.

— Ага. Ладно, — сказал он. Карамон решил, что если он узнает, где Рейстлин, то в случае опасности сможет добраться до него и помочь.

— Я готов. Отведите меня к нему. Ой, спасибо, но я не хочу пить.

Пар–Салиан наливал воду из кувшина в большую чашу.

— Сядь, Карамон, — сказал он.

— Мы же собираемся найти Рейста…

— Сядь, Карамон, — повторил Пар–Салиан. — Ты хочешь увидеть своего брата? Смотри в чашу.

— Но там только вода…

Пар–Салиан провел ладонью над водой в чаше, произнес одно–единственное слово на языке магии и бросил в воду щепотку каких–то перемолотых листьев.

Карамон сел, решив сначала доставить удовольствие старику и позабавить его послушанием, а затем схватить его за тощее горло, если он обманул его.

Карамон посмотрел в воду.

3

Рейстлин брел по пустынной безлюдной дороге на окраине Гавани. Сгущались сумерки, ветер раскачивал верхушки деревьев, срывая с них желтеющие осенние листья. В душном густом воздухе пахло надвигающейся грозой. Он весь день шел пешком, устал и проголодался, и теперь, когда приближалась гроза, он и думать перестал о том, чтобы заночевать на земле.

Лудильщик, которого он встретил по дороге, сказал ему, что впереди есть трактир с необычным названием «Полпути». Лудильщик добавил, что заведение пользовалось дурной репутацией, что там бывают не самые честные люди. Рейстлину было все равно, кто там пил, лишь бы в трактире нашлась постель под крышей, где он мог бы поспать. Он не боялся воров. По его оборванным и потрепанным одеждам можно было сделать вывод, что у него нет ничего ценного, а сам вид этих одежд — одежд мага — заставил бы любого грабителя дважды подумать, прежде чем напасть.

Трактир «Полпути», который назывался так потому, что располагался на половине пути от Гавани до Квалиноста, вовсе не процветал, судя по его виду. Краска на вывеске облупилась и выгорела до полного обесцвечивания, что, впрочем, было небольшой потерей для искусства. Владелец не нашел ничего лучше, кроме как проиллюстрировать название гостиницы жирным красным крестом посреди закорючки, которая, судя по всему, изображала дорогу.

Само строение выглядело так, как будто было готово обрушиться на любого посетителя, которого рассмешит его название. Ставни были наполовину прикрыты,

из–за чего окна казались хитро прищурившимися глазами. Карнизы кренились как хмурящиеся брови.

Дверь поддалась с таким трудом, что Рейстлин сначала подумал, что гостиница закрыта. Но доносившиеся изнутри голоса и смех уверили его в обратном. Когда он толкнул сильнее, дверь медленно отворилась со скрипом ржавых петель и захлопнулась за ним, как будто желая сказать «Не вини меня. Я тебя предупреждала».

Смех утих, как только Рейстлин вошел. Посетители повернули головы к нему, оценивая нового гостя и готовясь отреагировать на его поведение. Ярко пылавший в очаге огонь на мгновение ослепил его, поэтому он не мог сказать, кто из посетителей заинтересовался им. Когда он смог хоть что–то разглядеть, они все вернулись к своим беседам и выпивке.

Большинство из них, точнее. Компания из трех человек в плащах и надвинутых на лоб капюшонах, все еще разглядывала его. Когда они возобновили свою беседу, то наклонились ближе друг к другу и заговорили быстро и взволнованно, время от времени сверкая глазами в его сторону.

Рейстлин нашел пустое место поближе к огню и сел, радуясь возможности отдохнуть и обогреться. Взгляд, брошенный на тарелки других гостей, показал, что еду здесь подавали самую простую. Она не выглядела особенно аппетитно, но и на отраву не была похожа. Он заказал единственное предлагавшееся здесь блюдо — густую мясную похлебку — и стакан вина.

Он съел несколько кусочков не поддающегося определению мяса и немного картошки, предварительно ложкой соскоблив с нее жир. Вино, к его удивлению, оказалось очень неплохим, с легким сладковатым привкусом клевера. Он наслаждался каждым глотком, жалея, что тощий кошелек не позволяет ему заказать второй стакан, когда возле его локтя появился прохладный на ощупь кувшин.

Рейстлин поднял голову.

Один из тех закутанных в плащ людей, которые так заинтересовались Рейстлином, стоял у его стола.

— Приветствую, путник, — произнес мужчина на Всеобщем с легким акцентом, напомнившем Рейстлину о Танисе.

Рейстлин был не так уж изумлен, увидев эльфа, хотя он очень удивился, когда тот добавил:

— Мы с друзьями заметили, как тебе нравится вино. Оно, как и мы, из Квалиноста. Я и мои друзья будем рады распить этот кувшин вместе с тобой.

Ни один уважаемый эльф не стал бы пить в таверне, принадлежащей человеку. Ни один уважаемый эльф не завел бы с человеком разговора. Ни один уважаемый эльф не предложил бы человеку выпить вместе с ним. Все это давало Рейстлину хорошее представление о том, кто его новый знакомый.

Он, скорее всего, был из темных эльфов, из тех, кто был «отлучен от света» и изгнан из родных мест, что было самой страшной судьбой для эльфа.

— С кем ты пьешь и что пьешь — твоя забота, — предупреждающе сказал Рейстлин.

— Это не забота, — ответил эльф. — Это вино. — Он улыбнулся, думая, что удачно пошутил. — И оно твое, если ты хочешь. Не возражаешь, если я сяду рядом?

— Прошу прощения за грубость, сэр, но я не в настроении для разговоров.

— Спасибо. Я принимаю приглашение, — и эльф скользнул в кресло напротив.