Квадрат для покойников

Арно Сергей Игоревич

– Так, – сказал строгий, деловитый гражданин, вошедший первым. – Распишитесь! – Он грохнул на крышку гроба лист бумаги так, что внутри него загудело. – Быстрее, быстрее, – подбадривал нерешительного Николая гражданин.

– Хозяина дома-то нет, – попытался возразить Николай.

– Значения не имеет. Подписывайтесь скорее.

Николай взял ручку, и когда уже расписался, успел прочитать на штампе квитанции "Прачечная № 7", но не сообразил что-либо спросить по этому поводу.

– Отблагодарить нужно, – негромко сказал тип с лошадиным лицом,

задержав Николая за рукав. – Трудились, тащили. Хозяин с вами рассчитается.

– Да у меня и денег нет, – сунув руку в карманы фланелевой пижамы, сказал он и с опаской взглянул на стоящих поодаль "товарищей".

– Я дам в долг, – встрял оказавшийся поблизости Валентин. – Мужчины трудились все ж таки.

Он обворожительно улыбнулся в их сторону, достал из кармана брюк десятку и протянул человеку с лошадиным лицом.

Бородач в спортивной куртке подошел, забрал у Валентина червонец и с удовольствием сунул в карман.

– Пользуйтесь на здоровье, – радостно сказал он, погладив крышку гроба. – Доброго здоровьица. Пойдемте, товарищи!

– Я провожу.

Валентин бросился вслед за ними в прихожую. Николай стоял в одиночестве, глядя на принесенный гроб, и гадал, есть ли в нем кто-нибудь, и если есть, то кто?

Вернулся Валентин. За то время, пока Николай размышлял о внутреннем содержании гроба, Валентин успел надушиться, поменять брюки с рубашкой на китайский халат с драконами и предстал сейчас перед озабоченным Николаем во всей красе.

– А Владимир Иванович где? – спросил он, усевшись на стул и кокетливо закинув ногу на ногу.

– Черт его знает, – ответил отчего-то вдруг рассердившийся Николай.

– Правильно, он нам и не нужен. Хочешь выпить для смелости?

Ничего не ответив, Николай подошел к гробу, посмотрел на него пристально, но заглядывать внутрь не стал.

– Слушай, жрать охота, – Николай шмыркнул носом.

– Я как раз сегодня пирогов напек, как будто знал, что гость будет!

Комната Валентина носила следы девичьей опрятности. Стоял в ней письменный стол, бельевой шкаф и тахта. На подоконнике красовались цветы в горшках, на стенах среди плакатов обнаженных культуристов Николай заметил портреты великих людей в рамках. Распознал он Чайковского, Уайльда и еще какого-то ясноглазого мужчину. Николай остановился возле него, вспоминая.

– Это я, – сказал Валентин из-за его плеча.

– А-а, то-то я смотрю, рожа знакомая…

Валентин ушел в кухню за пирогами.

Осмотрев комнату, Николай выглянул в окно. По двору, не пропуская ни сантиметра огражденной домами заасфальтированной поверхности планеты, продвигалась дворничиха и мела, мела, мела… Вокруг нее буцал бравый идиот с коммунистическим билетом в кармане. Двор этот был тот же самый, в котором Николай жил у Эсстерлиса до выселения, только видел он его теперь с другой стороны. Обнаружил удивленный Николай и окно сексуальной Марии Петровны, о темпераменте которой и сейчас даже вспоминал с трепетом душевным. Окна кухни Эсстерлиса не было видно – мешал выступавший угол дома.

Николай никак не предполагал,

что когда-нибудь снова будет глядеть в этот двор, считая, что находится он совсем в другом микрорайоне. В этих размышлениях и застал его Валентин, принесший на подносе чай в фарфоровых чашках с изображением сцен любви и блюдо с пирогами.

– Слушай, а как во двор попасть можно? – спросил Николай, с вожделением поглядев на пироги.

– А никак не попадешь, – ответил Валентин, составляя на журнальный столик приборы с подноса.

– Как это не попадешь? Ведь должен быть выход туда.

– Выход, Николя, только квартал обогнув, имеется. Через наш двор, потом мимо магазина, по Подьяческой и…

– Ах, вот оно что, – перебил Николай. – А я ведь в этом дворе комнату раньше снимал.

– Это может быть. Ведь о нашем микрорайоне и слухи ходят, что если уж попал сюда жить – обратно ни за что не выберешься, квадрат… А нас, жителей, покойниками называют, в шутку, конечно, словно мы отсюда выбраться не можем. Но на самом деле это чушь и ерунда – ходим куда хотим. Есть, конечно, черный ход, но от него ключ только у тети Кати – дворничихи, она человек строгий, никого во двор не пускает… Садись, пока пироги горячие.

Хозяйкой Валя был удивительной. Николай один съел почти все пироги.

– Тебе нравится, как я готовлю? – спросил Валентин, кокетливо щуря глаза. Николай почувствовал, как взгляд хозяина комнаты срывает с него больничную пижаму, и ему снова стало нехорошо – пироги запросились наружу. – Хочешь есть такие пирожки каждый день?..

Валентин придвинулся ближе. Николай заметил, что у него подкрашены глаза, складки китайского халата с драконами разошлись, приоткрыв ажурные чулки. Николаю от их вида стало совсем плохо. Насытившись, он вспомнил, что за все в этом жестоком мире нужно платить, и сейчас лихорадочно размышлял, как бы ему смотаться, не расплатившись. Он готов был заплатить деньги, даже в конвертируемой валюте, но не этим! Не этим, не этим!.. Только не этим!!!

И тут в дверь позвонили. Чертыхнувшись, Валентин поднялся и, на ходу поправляя прическу, пошел открывать.

"Нужно сматываться", – подумал Николай. Он встал и уже собирался уйти из комнаты, но из прихожей послышался шум, топот ног, повизгивания… Дверь раскрылась, и мужчина в кожаном пиджаке бодро вошел в комнату. Позади него, дергая его за рукав, семенил Валентин. Он был встревожен.

– Ну!! Я так и знал! – возопил энергичный пришелец, встав против Николая. – Развлекаетесь?!

В его голосе слышалась угроза чести и достоинству Николая.

– Это сосед, сосед! – пищал Валентин, дергая его за рукав.

– Ах, сосед! А в тот раз тоже сосед был?!

Он повернулся и с размаху ударил Валентина по щеке.

– Попробуй только ударь еще! Всю рожу расцарапаю. Вот только попробуй!..

Воспользовавшись тем, что внимание пришельца переключилось на хозяина комнаты, Николай бочком проскользнул в прихожую.

– Животное! Мужлан!! – кричал Валентин плачущим голосом. – Ну попробуй ударь! Ударь!!