Квадратное колесо фортуны

Ларина Арина

Вернувшись вечером домой, он доложил маме, что с Дианой говорил, а завтра решит с Брусникиной, на какую должность пристроить веселую девицу.

Не девицу, а девушку, — нравоучительно сказала Тамара Антоновна.

— Если она девушка, то я балерина, — в сердцах ответил Сергей, вспомнив пережитое унижение.

— Не говори ерунды. Дианочка очень интеллигентная и порядочная девочка!

— Мама! Ты ее сама видела? Это же ужас, летящий на крыльях ночи! Она

хватала меня за коленки и пихала мне свой бюст прямо в лицо.

— Не ври. Что ты, барышня, за коленки тебя хватать? А если у девушки есть грудь, то это не значит, что она тычет ею тебе в лицо! У тебя мания величия! Просто бюст у нее сильно выдается вперед! Если тебе нравятся женщины без груди, то обратись к сексопатологу! Кстати, твоя жена до сих пор не вернулась!

Сергей не стал уточнять, почему это «кстати». Раздевшись, он прошел в комнату, откуда через некоторое время вылетел с перекошенным лицом:

— Мама! Где Юля?

— Откуда мне знать? — пожала плечами Тамара Антоновна. — Если уж ее муж об этом не знает, то я и подавно. Вернется — спросишь!

— Она ушла, мама! Она не вернется! В шкафу нет ее вещей. Она меня бросила. Бросила.

— Этого следовало ожидать, — неожиданно спокойно сказала Тамара Антоновна. В ее голосе ему почудилось удовлетворение. — У нее есть мужчина. Раз уж так получилось, думаю, теперь я могу рассказать тебе все.

— Ты что, знаешь его? — побелел Сергей. Он до конца не верил, что Юля так быстро променяла его на другого.

Мне крайне неприятно говорить с тобой об этом, но Юленька оказалась очень непорядочной девочкой. Она мне сначала очень понравилась, но потом я узнала такое, что…

— Мама, не тяни! — заорал Сергей. — Что за привычка, не надо этого драматизма и пауз! Кто он?

— Не смей на меня кричать, — поджала губы Тамара Антоновна. — В таком тоне я общаться не намерена.

— Мама, прости, — взмолился он. — Ну, говори, говори!

— Я нашла один документ. — Тамара Антоновна тяжело вздохнула. — Когда ты с ней познакомился?

— Перед Новым годом.

— Я нашла ее обменную карту.

— Что еще за карту?

— Эти карты выдают в женских консультациях, когда женщина становится на учет. По беременности.

— Да видел я эту карту. При чем здесь это?

— Бедный мой, наивный мальчик! Предположительная дата наступления беременности — октябрь! Это не твой ребенок! Это ребенок от другого мужчины!

— Да знаю я это! — покраснел Сергей. Обсуждать щекотливую тему с собственной матерью было тяжело. — Она с ним рассталась. Или ты намекаешь, что это он букеты носит?

— Ты знал, что ребенок не твой? — прошептала Тамара Антоновна.

— Разумеется, Юля мне все рассказала давным-давно. Э, мама! Что? Что случилось?

Мама сменила

цвет лица с белого на голубоватый и, прошуршав клеенчатым фартуком, кулем свалилась на пол.

Пока ехала «Скорая», Сергею с помощью спешно выдернутой из постели Елизаветы Львовны удалось привести маму в чувство. Тамара Антоновна задыхалась и пыталась что-то сказать, но, как только она открывала рот, из глаз начинали потоком литься слезы, и, кроме нечленораздельного: «Что я наделала», больше она ничего путного произнести не могла. Пожилая докторша равнодушно спросила:

— Госпитализировать или отказ писать будете?

— А как надо? — тупо спросил Сергей. — Подождите! Почему отказ? Что, все безнадежно?

Елизавета Львовна, перестав учить молоденького фельдшера, что и как ему надо делать, переключилась на доктора, оттерев плохо вменяемого Сергея.

Прошуршав чем-то и ласково скользнув рукой в докторский карман, она немедленно получила исчерпывающую информацию:

— У больной гипертонический криз. Лучше бы госпитализировать, но, если ей смогут организовать дома должный уход, то можно и оставить.

Перепуганный Сергей, не понявший формулировку «должный уход», отрицательно затряс головой и жалобно посмотрел на Елизавету Львовну.

— Так. — Она сдвинула брови, пожевала губами и требовательно спросила: — Платные палаты у вас есть?

— Есть, но только с утра. Надо будет оформиться у старшей сестры.

— А сейчас как нам быть?

— Договоритесь прямо в отделении.

— Сережа, ты в состоянии соображать?

— В состоянии.

— Тогда бери деньги, документы, и поехали.

— А Вадим где? — растерянно спроси л он.

Вадим загулял. Даже не звонит! Может, у меня тоже криз, и валяюсь я, одинокая и брошенная, в пустой квартире!

Фельдшер прыснул, но тут же притих под строгим взглядом доктора. Сергей не рискнул ехать на своей машине и напросился в «Скорую».

Утром он проснулся с дикой болью в затекшей спине. Сергей так и заснул в палате, сидя на маленьком круглом стульчике. Тамара Антоновна, прицепленная к капельнице, лежала и плакала.

— Мамуль, я тут, ты что? — всполошился Сергей. Резко вскочив со стула, он едва не сшиб всю конструкцию: в ноги впились сотни крохотных иголочек, он их почти не чувствовал.

— Отсидел, — виновато пояснил он и начал топтаться на месте, в надежде вернуть ступням чувствительность.

— Тэк-с! — В палату вошла, гремя накрахмаленным халатом, медсестра: — Это что тут за ритуальные танцы? Мы, юноша, сторонники традиционной медицины, так что все шаманские пляски после выписки.

Поколдовав над маминой рукой, она вышла, строго оглянувшись через плечо.