Квадратное солнце
Шрифт:
Отпустив официантку, принялся осматривать убранство и гостей кабака. Пышностью обстановки ресторан отличался, не баловал гостей всякими там бархатными рюшами и бархатом: всё так демократично – грубые деревянные столы, сколоченные из толстых, внушающих уверенность досок и такие же стулья, люстра, железная, на цепях,
Ещё в Боровике играла вообще не типичная для таких мест музыка. Вместо гремевшего в провинциальных жральнях обычного шансона или на крайней случай репертуара советских поп групп конца восьмидесятых, здесь, так ненавязчиво, фоном, звучали записи Юрия Антонова. Неожиданно, но мне понравилось. Колорит Еловска. Пока эта музыка меня радовала в этом ресторане, да, что уж греха таить, в городе больше всего. В конце зала стояла маленькая чёрная вся в голубых блёстках сцена, а над ней висели огни цветомузыки. Хорошо – значит, у них и танцы предусмотрены, чуть попозже, когда гости подопьют. Правильно. Этим можно воспользоваться.
Сейчас рядом со сценой танцевали всего две барышни, надо думать из самых отчаянных. Обе крашеные блондинки, одна в синем, другая в зелёном облегающем фигуру платье. Грудастые, плотно сбитые, но не жирные, а эротично мясистые, гладкие. Танец их состоял из затейливых па русской плясовой вперемешку с движениями, взятыми ими из примитивного диско конца семидесятых. Выходило чудесно, нелепо обворожительно, чувственно, желанно. Пока я ими любовался,
– Раньше я тебя здесь не видел. Привет.
"Ох ты, ну надо же, какой экземпляр".
– Это потому, что раньше меня здесь не было. Привет.
Не заметив мою довольно плохо скрытую иронию, он продолжил допрос:
– В отпуске?
– Нет, на работе.
– Чем занимаешься?
– Крыс ловлю. – Не успев начаться, такой примитивный разговор мне успел надоесть, и я прозрачно намекнул собеседнику об этом очевидном факте: – Слушай, не в обиду, я хочу сейчас побыть в одиночестве. Устал с дороги, сам понимаешь.
– Угу.
Выражение его добродушного, не злобливого лица совсем не изменилось и мне показалось, что за этим – "Угу" – последует уход моего любопытного собеседника. Я ошибся, сделав паузу, и, как будто вовсе нечего не услышав, он проговорил:
– Я на мясокомбинате обвальщиком работаю. – Покивал головой. – У нас там половина города работает. Тяжёлая работа. Меня Саша зовут.
«Да мне срать, как тебя там зовут! Отвали!»
– Клим, – представился я, пожав протянутую мне мозолистую руку, а сам себе вдогонку подумал: "Чтоб тебя черти взяли. Все планы нарушил". – Короче, я смирился с его присутствием. Пускай болтает.
А между тем, мой желудок законным урчанием напомнил о себе. Ему требовалось законно причитающееся за прошедший день жертвоприношение. И с этим я с ним был полностью согласен. В этот момент мимо проплывала сонная вобла – моя официантка. Окрикнул её:
– Милая, извините, а где мой заказ?
Конец ознакомительного фрагмента.