Квантовый мост
Шрифт:
Было начало двенадцатого, когда она, ежась под порывами холодного ветра, подходила к своему дому. Небо ненадолго освободилось от туч, выставив на обозрение все свои сокровища: рассыпь мерцающих звезд, бледную, едва видимую над городскими огнями полосу Млечного Пути и молоденький серпик луны. Войдя во двор, освещенный тусклыми фонарями, Инга направилась к подъезду вдоль вереницы припаркованных автомобилей. Дверца одного из них – черного минивэна с тонированными окнами – отъехала в сторону, из него вынырнули двое мужчин, загородив ей дорогу.
Инга остановилась как
– Инга Вяземская? – раздался в сумраке знакомый гнусавый голос.
Две мужские фигуры взгромоздились над ней, сложив руки перед собой, их темные глаза жутковато поблескивали в полумраке.
– Не надо бояться, это я, майор Рыльцев.
Он шагнул ближе, неяркий свет уличных фонарей осветил широкое круглое лицо, высокий лоб с залысинами, крупный мясистый нос. Инга позволила себе немного расслабиться и вынула руку из кармана. Перевела взгляд на второго.
– Капитан Апраксин, – представился высокий молодой человек и развернул удостоверение, в котором Инга ничего не смогла разобрать в царящем вокруг полумраке. Капитан выглядел подтянуто и атлетично, заметно выделяясь рядом с громоздкой фигурой старшего сослуживца.
– Ничего не видно, но я вам верю, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла Инга. – Чем могу помочь?
– Прошу вас, – Рыльцев указал на открытую дверь минивэна, за которой виднелись пустые кожаные сидения, освещенные мягким голубоватым светом. – Холодно на ветру.
Майор был прав, ветер пробирал до самых костей. Инга молча полезла внутрь и уселась на одно из сидений. Фээсбэшники запрыгнули следом, задвинули дверь.
В салоне пахло настоящей кожей, явственно ощущался аромат кофе; на одном из сидений Инга приметила заляпанный коричневыми разводами термос. На месте водителя темнел чей-то коротко стриженный затылок, но его обладатель даже не обернулся, похоже, просто шофер.
– Просим прощения за столь поздний визит, – вежливо начал майор, – но нам необходимо задать вам несколько вопросов. Где вы находились между восемью и десятью часами сегодняшнего вечера?
– Проще было бы спросить, откуда я сейчас возвращаюсь, – резонно заметила Инга. – Была на поминках тещи моего друга.
– Евгения Гольдберга? – уточнил капитан.
– Да.
– Во сколько именно вы вышли из его дома?
Инга призадумалась, вспоминая.
– Примерно в половину одиннадцатого, – сообщила она.
– Как добирались?
– Метро, потом пешком. Что-то случилось?
– Случилось, – Рыльцев стрельнул глазами в коллегу, потом посмотрел на Ингу исподлобья тяжелым, мрачным взглядом. – Когда в последний раз вы контактировали с Дмитрием Мирошниченко из вашей лаборатории?
Она нахмурилась, припоминая, затем ответила:
– Где-то неделю назад, сразу после моего отстранения. Он позвонил мне…
Майор кивнул, принимая ответ, и сказал:
– Два часа назад его не стало.
– Что?! – Инга вскинулась, вскочила, но ударилась об потолок и села обратно. – Как? Что произошло?
– Давай, Лёва, расскажи, а то меня выворачивает, – обратился он к сотруднику.
Апраксин
– Дмитрий совершил самоубийство совершенно невероятным способом, такого даже в трэшевых ужастиках не увидишь… Разорвана грудь, выломаны ребра, вырвано сердце. Кровищи – море. Его и нашли таким, с собственным сердцем в ладони.
– О господи! – выдохнула Инга и растерялась, мысли разбежались в стороны, словно бусинки, упавшие на пол с разорванной нитки ожерелья. Взгляд заметался по салону, голова закружилась. Она выдала первое, что пришло на ум: – Неужели человек может сам себе вырвать сердце?
– Получается, может.
– Но… почему? Что…
– Не догадываетесь? – Рыльцев подозрительно прищурился.
– К-кошмары? – обреченно выдавила Инга.
– Три скрещенные посередине сиреневые линии, – безжалостно подтвердил майор, – три ночи подряд, а сегодня… вот, во сне прямо. Жена рассказала. Мы прямо оттуда – к вам.
Инга схватилась за голову, поверить, что это не розыгрыш, было почти невозможно.
– Почему же он мне не позвонил, не сказал…
– А что бы вы сделали? Смогли бы помочь?
Инга вынужденно покачала головой, признавая правоту майора.
– Вот и он думал так же, наверное, – заключил Апраксин.
– Это ужасно, просто чудовищно, – хрипло пробормотала она, глядя в затоптанный пол минивэна.
– Не спорю, – спокойным голосом произнес майор, – особенно если учесть, что это седьмая жертва. Но что странно – опять в вашем окружении.
– Что за бред! – вскричала Инга, глаза ее вытаращились, голос задрожал. – Это я их всех заставила себя на куски растерзать, да? Что вы несете!
Фээсбэшники невольно отпрянули, неготовые к такому эмоциональному взрыву. Затем, после секундного замешательства, Рыльцев кашлянул и с укоризной произнес:
– Возьмите себя в руки, доктор Вяземская, криком дело не решить.
Инга тяжело дышала и смотрела в пол. Майор продолжал:
– Не то чтобы мы вас обвиняем в неких предумышленных действиях, повлекших эти… хм… происшествия, хотя откровенно говоря, вашу причастность полностью исключать нельзя, но, анализируя ход событий, нетрудно догадаться, что и вам может угрожать опасность. Вы об этом не задумывались? Некие силы могут в следующий раз выбрать вас в качестве жертвы.
Инга совладала с приступом, подняла взгляд на Рыльцева.
– Некие силы? Темные, надо полагать? Хм… тогда арестуйте меня и заключите в бронированную камеру, – без тени улыбки попросила она, но, заметив замешательство на лицах агентов, поняла, что с классикой те не дружат. Сказала другим тоном: – Если честно, не задумывалась. Меня как сомнолога и как обычного человека сильно беспокоит природа этого жуткого феномена, который уже унес жизни семерых человек. Я прилагаю все усилия, чтобы разобраться в этой загадке. Но в моем распоряжении лишь интернет и общедоступные источники информации. От должности меня отстранили, как говорится, до выяснения, доступа к оборудованию больше нет. Так что угрожает мне что-то или нет – какая разница, если я ничего изменить не могу?