Квархелион
Шрифт:
Через определенное время его тело окуталось синим свечением, и под ним возникла голубоватая полусфера. Ее края начали вытягиваться, вскоре закрыв собой и тело Крота. Я думал и мне перепадет чуток защиты, но ошибся: края щита сомкнулись над телом Гриши. На мой вопросительный взгляд рыцарь виновато дернул плечом и махнул рукой, мол, сам отдувайся, я сделал все, что мог.
Пришлось вбирать немного силы и вытягивать щит. Получился голубоватый кокон, в котором я едва поместился. Щит светился слабо — больше пары сильных ударов не выдержит, а если вложить больше силы, то придётся постоянно находиться в концентрации, а
Неизвестные глазастые твари поняли, что им ничего не светит, но никаких следов расстройства не было. Они явно уверены в себе и в завтрашнем дне. Короче, мочить нас сегодня не будут, а вот завтра...
Ну да ладно. При свете дня или когда дождь стихнет, мы перестанем быть так беззащитны. Хотя я совсем не уверен в беззащитности Безликого, тот и под водой двуручником суши приготовит из любой акулы. Я так думаю.
Незаметно пришел сон.
После того случая с нападением странного рыцаря на мое земное тело, если, конечно, это был не просто сон, мне начали снится обычные сны. Если можно назвать обычным сном начало грандиозного сражения, в конце которого я обязательно гибну от первого же удара ближайшего белого рыцаря.
Наконец-то кое-что изменилось.
В этот раз лил ливень. Я мчусь верхом на Капере, теперь я это понимаю, размахиваю клинками и дико матерюсь а-ля-сапожник. Но финал сна не изменился: Безликий взмахивает мечом, и я просыпаюсь.
Птички поют, солнышко светит — благодать, и не скажешь, что вчера чуть не погибли под банальным дождиком. Я потянулся, зевнул и соскользнул с ветки. Но мягкая земелька меня ловить не стала — повис на веревках к верху пузом, обнимая веточку и молясь всем Богам, о которых знаю, и всем, о которых даже не подозревал. Но ни один небесный гадёныш меня не услышал: веревки местного производства оказались далеко не так надежны, как я рассчитывал и с треском порвались. Меня, изобретающего новые нецензурные выражения с количеством этажей на зависть любому японскому небоскребу, поймал за шкирку, как котенка, Святой Перун. Только рыцарь смог меня поймать. И кстати очень вовремя. Внизу под ногами щелкнули чьи-то зубы, по ощущения совсем не маленькие. В следующий миг я оказался на ветке, облюбованной Кротом. Выражение лица у него было такое, будто я его злейший враг, и вообще ничего хорошего не предвещало.
— ХРЯСЬ!!! — Это веточка предупредила, что наш вес она уже не выдержала. Наверное именно эту подлянку и ожидал разведчик, увидев меня на его законном месте на дереве.
Земля опять начала приближаться, но дело опять спас рыцарь: подхватил нас обоих под руки. Я был очень обрадован спасению, так обрадован, что даже не расстроился, когда к земле полетели уже три тяжеловеса, а бедное дерево осталось уже без двух веток.
Падение, уже со значительно меньшей высоты, безболезненно не прошло, встать я не мог, хоть по ощущениям ничего и не сломал. Гриша тоже, вроде, не сильно пострадал.
Безликий опять подтвердил ценность опыта. Он успел не только оценить пробуждение красочными эпитетами, но и сгруппироваться. Рыцарь смягчил падение перекатом, а на ноги вставал уже с мечом наизготовку. Но бой все не начинался — зубастики
Я встал, потирая отбитый копчик, но тут же забыл о пострадавшей части тела. Из кустов вышел первый зверь.
Котики
Нет ничего лучше, чем встреча с голодными, злыми и жутко опасными, но очень красивыми зверушками на их территории. Особенно, если ты их чем-то обидел.
Сначала я подумал, что это закованные в латы тигры, но наваждение прошло, и предо мной предстал двухметровый (это в холке) тигр, покрытый отливающей серебром чешуей. Аналог земного пушистика оскалился. Алые клыки зверя внушали трепет, а если учитывать, что клыками были ВСЕ зубы котика, то становилось совсем не весело. Глаза машины смерти светились адским пламенем. Зверь окинул нас взглядом, особое внимание он обратил на меня и Перуна, Крота он будто бы и не заметил.
— Убийца магов! — Обозвал котика Гриша.
Тигр пронзительно рыкнул, и из кустов вышло еще три монстра. Эти размером были раза в два меньше, но от этого легче не становилось. Один был весь в грязи и выглядел измученным — этот сторожил нас под деревом. Как он выжил в том потопе? Кому интересно — пусть у него лично и спросит, а я не собираюсь! Убийцы магов, утробно рыча, начали обходить нас по кругу.
Рыцарь торопливо начал пояснять:
— Этих зверей привлекают места непоправимого забора энергии, ищут забравшего энергию, и если они выходят на след существа, совершившего преступление против природы — их не остановить.
— Значит мы трупы? — Уточнил я.
— Не обязательно, ты можешь попробовать договориться ментально, мы ведь не виновны.
— Я... — А я-то виновен! — Я не знаю, как и что я им скажу!
— Последнее слово, убийца! — Вот и ответ на вопрос «как», они сами связались, в голове прозвучал шуршащий голос.
Глаза первого зверя были направлены на меня, это он ко мне обращается.
— О чем ты, вожак? — Попробуем выкрутиться.
— На тебе след смерти природы, в тебе много энергии. Последнее слово!
— Я могу подумать?
— У тебя сто ударов сердца, и это только в честь твоего скорого перерождения. — Снизошел зверь.
— Перун... я возле храма Безликих... — «Молись и кайся!» подумалось мне.
— Ясно, скажи, что приведешь к еще одному виновному.
Я хотел было уточнить, но время истекло:
— Слово, почти человек, время вышло.
Кошки вокруг нас приготовились к прыжку и я швырнул в мозг зверя фразу:
— Я приведу к еще одному виновному!
— Я подумаю. — В мысленном голосе звучало сожаление.
Тигры отошли в сторону, они уверены, что мы не сбежим, а я уверен — не стоит и пытаться.
Я набросился на белого, требуя объяснений:
— Ну и кого же мы им скормим, откуда ты знаешь еще виновного?
— Под ноги посмотри, все в черном песке — преступный забор Силы. Перед нами шел Коля, есть большая вероятность в его перерождении.
— В Безликого что ли?
— И нет и да, позже объясню. — Он кивком показал мне за спину.
Я развернулся и обнаружил алые клыки перед самым лицом, я икнул от неожиданности. Голова вожака опустилась ниже и в мое лицо впилась пара сверкающих глаз. Точно таких же, как у Перуна.