Кварталы

Билик Дмитрий Александрович

— Насколько длинные там швеллера? — спросил я Слепого.

— Шипаштый, ты такие вопрошы задаешь, что неудобно отвечать. Я их что, разглядывал? Видел прошто уголок под завалами. Надо идти, шмотреть!

— Значит, пойдем и посмотрим. Кора, держи свой опыт за убитую псину. Псих, ты здесь остаешься, за тылами приглядывай. Мы скоро. Остальные за мной.

Исходил я из того, что наш крикливый товарищ все равно будет слабым помощником. На грузчика-профессионала не похож. И если кто вдруг решит зайти в наш двор с тыла, то мы точно это услышим. В этом я был

уверен.

Что до остальных? Ну, Слепой был за провожатого, Кора понятно дело — наш главный сварщик и резчик по металлу. Без нее вообще никуда. А вот Гром-бабу и себя я определил, как основных ломовых лошадей. Что делать, не всем быть управленцами. Иногда приходится работать и ручками.

Как и каждый раз, стоило оказаться за пределами квартала, меня охватило легкое беспокойство. Так, наверное, чувствовали себя первые охотники, выходя из теплой пещеры. Вот здесь — все родное, безопасное. А там любое встреченное существо хочет тебя убить. За каждой стеной готов затаиться неприятель. Каждый шорох может стать последним.

Я и сам удивлялся метаморфозе, происходившей при выходе из квартала. При очень большом желании враг бы мог проникнуть внутрь двора. Тем более постройкой забора мы обеспокоились лишь теперь. Однако, ты поди объясни это мозгу. Во дворе я чувствовал себя вполне спокойно, а на улицах буквально кожей ощущал грозящую опасность.

— Мы скоро, — кинул я подошедшей к краю крыши Алисе.

Слепой возглавил шествие на правах проводника. Вместе с тем двигался он медленно, осторожно, достав свое ружье, с которым почти сроднился. Волосы на коже у старика встали дыбом, хотя никаких явных причин для этого не было. Могу поклясться, если сейчас Слепой услышит какой-нибудь посторонний звук, то перейдет в боевую трансформацию быстрее, чем я смогу произнести любое слово. Это когда-то несколько кирпичных зданий были его кварталом. Теперь лишь пустые дома, не более.

Гром-баба и вовсе не стала мудрствовать, сразу перейдя в режим боевой трансформации. Теперь она грузно шествовала за стариком, зато, в отличие от него, полностью уверенная в своей безопасности. Кора единственная, кто не особо парилась над тем, что оказалась за пределами квартала. Она шагала, подняв голову и разглядывая дом буквой Г — бывшее убежище Слепого.

— Справа вы можете видеть знаменитый дом Слепого, — заметил я. — В этом доме на протяжении последних лет он жил, разгадывал сканворды и испражнялся.

— Очень шмешно, Шипаштый, — буркнул старик, даже не обернувшись.

Зато Кора улыбнулась. Да и я чуток расслабился.

Через дорогу от бывших владений Слепого находился еще один квартал. Странный, кстати. Все здания целые, только окна выбиты, да и во дворе жуткое запустение. Старик говорил, что соседский квартал был такой с самого начала. Бесполезный, пустой. В нем даже поживиться ничем не удалось.

Мне это место не нравилось. Хотя бы потому, что при желании здесь можно было устроить несколько превосходных огневых точек и обстреливать нас.

— Шипастый, а что там с Психом? — вывела меня из раздумий Кора.

Видимо, ей наскучило разглядывать трехэтажные дома. — Почему у него прозвище такое?

— Они здесь вместе с женой появились. И все вроде бы хорошо было, да только жена погуливать начала. Он заметил. Ну и, встретил ее после очередной гулянки. Семьдесят четыре ножевых. Почти решето.

— А с кем же она ему изменила? — Кора чуть на месте не встала, открыв рот от удивления.

— Так со Слепым, — не дрогнув, заявил я. — Видела, они с ним не особо общаются? Это после того случая.

Старик едва слышно хихикнул. А Гром-баба шумно вздохнула.

— Ты его, девочка, не слушай. У Шипастого язык без костей. Наврет тебе с три короба. У него талант на этот счет. Ему бы книжки писать, цены бы не было. А Псих нормальный мужик, просто странный немножко. С другой стороны, а кто тут не странный?

— На счет книжек я подумаю, — хмыкнул я. — По поводу истории ты зря. Она, кстати, невыдуманная. У нас в гарнизоне было. Нечипуренко фамилия того лейтенанта. Он после всего на люстре повесился.

— Шипастый, ну, вот зачем ты эти гадости рассказываешь?

Я пожал плечами. Гадости не гадости, а тот же Слепой дергаться перестал. Да и мне стоило немного поболтать, как окончательно отпустило. А за разговором мы прошли квартал старика и оказались посреди руин.

Здесь произошло явно что-то страшное. Взрыв? Бомбардировка? Только все случилось как-то уж очень выборочно. Тот же квартал Слепого через дорогу, но стоит целехонек. Мда, Город полон загадок.

— Вон, Шипаштый, видишь, уголок торчит? — указал старик.

Я тоже заметил швеллер. Тот выглядывал из-под завалов битого кирпича и шифера примерно на метр. Вот только ты еще поди, выдерни его.

Кора, не дожидаясь приказов, перешла в боевую трансформацию, подошла к железке и с кряхтением бабки, которая опоздала занять с утра очередь в Собес, попыталась дернуть швеллер на себя.

— Позвоночник береги, рожать еще, — прогремела Гром-баба. В облике памятника у нее и голос был соответствующий.

Одной из способностей Гром-бабы, которой она пользовалась чаще, чем Слепой доставал ружье, была сила. Собственно, я не знал, как ее назвать. Громовна с терминологией не помогала. Но благодаря этой способности она, пусть и неправильно, но чуть не забила Чебурашку до кровавых соплей. И именно эта способность сейчас заставила кирпичи осыпаться, а огромную железку поползти нам навстречу.

— У меня такое ощущение, что горящая изба больше не актуальна, — заметил я, когда Гром-баба бросила швеллер на асфальт. — Надо тамаде придумывать новые конкурсы для определения национальности наших женщин.

А сам разглядывал покрытый ржавой коркой швеллер. Прикинул на вид — метров шесть, может, чуть меньше. Чуть приподнял. Тяжелый. Да вдобавок ко всему и неудобный.

— Эх, надо бы еще один такой.

— Там таких много, — ответила Кора. И сразу же объяснила. — Я их вроде как чувствую. Они же здоровенные. Только эти самые швеллера глубоко под завалами.