Квартира 302
Шрифт:
Он внезапно замолчал, словно вспомнил что-то важное.
– Что-то не так?
– Я не учёл, что тебе спуститься по это дыре будет трудновато, – Генри вымученно улыбнулся. – Видишь ли, там нет лестницы, придётся спрыгивать. Довольно высоко…
– Спрыгнуть? – Айлин пришлось ещё раз напомнить себе, в насколько извращённом месте они находятся. Из-за изгиба коридора показалась камера с открытой дверцей. Должно быть, та самая. Решетка на крохотном окошке двери скалилась зубастым ртом.
– Не волнуйся, – сказал Генри. – Что-нибудь придумаем. Думаю, я смогу соорудить самодельную лестницу из столов и стульев, их в подвале много.
Нечто
– Наверное, мне стоит сначала спуститься туда, – сказал Генри. – Если ставить друг на друга несколько столов, их можно использовать как лестницу. Как смотришь на это?
А как она могла смотреть? Раз Генри в прошлый раз не нашёл иного способа, вряд ли тут возможны варианты.
– Хорошо, – сказала Айлин; мигрень начала разгораться с новой силой. – Только… не уходи далеко, ладно?
– Конечно, – искренне сказал Генри. Ему самому не доставлял удовольствия подобный поворот событий, но что поделать, коль припёрли к стенке. Положив книгу на пол, он присел у края дыры и свесил ноги вниз. Мельком посмотрел на темноту внизу – все лампы в подвале перегорели, придётся двигаться на ощупь… Мысленно вздохнув, он в последний раз встретился взглядом с Айлин и оттолкнулся руками.
Опять падение. К счастью, не в бездонную пропасть небытия, а лишь до пола подвала. Подошвы снова нехило припечатались о бетон, как в прошлый раз. Но боль, разлившаяся по ногам, была терпима. Если уж на то пошло, изувеченная шея ныла сильнее. Генри опустился на корточки, пережидая, пока сойдут цветные круги перед глазами, и посмотрел вверх. Он находился в маленьком конусе света, отсюда Айлин казалась чёрной фигурой.
– Генри, ты как?
– Бывало и похуже, – он поднялся с пола. – Начну, что ли, строительство.
– Давай, – она легонько улыбнулась, зная, что Генри эту улыбку не увидит. Парень, конечно, говорит мало, подумала она, зато по делу. Вообще-то Айлин приметила это в первый же день, когда Таунсенд поселился в их маленьком обиталище. Когда они поднимали бокал красного вина за новоселье, её не оставляло ощущение, что новый сосед либо устал и очень хочет спать, либо воспринимает всё окружающее с лёгким запозданием. Наверное, это и было причиной того, что в последующем она не горела желанием познакомиться с Генри поближе. Вечно молчащий молодой человек с отсутствующим взором стал живым символом перемен, которые произошли после исчезновения Джозефа, такого жизнерадостного и общительного.
Этот самый человек сейчас в поте лица трудился внизу, складывая металлические столы и койки (некоторые из них Айлин с содроганием узнала – знакомые ей со времён медицинского института «труповозки») в причудливое нагромождение, постепенно растущее вверх, дотягиваясь до потолка. Генри уже приходилось вставать на нижние столы, чтобы класть новые подпорки. Нелёгкое дело; Айлин увидела струйки пота, заблестевшие на лбу Генри. Ещё минута-другая, и она осторожно сойдёт вниз по этой шаткой конструкции под неусыпным вниманием Генри. Он делает это для меня, подумала Айлин с непонятной гордостью. Всё с нами будет хорошо. Мысль была настолько приятной, что
Генри притащил к «горе» ещё один столик. Он надеялся, что этот экземпляр станет последним. Вершина неуклюжего сооружения уже почти доходила до отверстия на потолке. Он рывком поднял стол, затолкал его на нижнюю койку и начал залезать вверх, когда произошло что-то неладное. Конус света всколыхнулся над ним; область тени, ранее покоившаяся на полу, коснулась ножки крайнего стола. Это не была игра воображения, потому что одновременно где-то раздался тихий скрип незамасленных шестерёнок, начавших вращение.
Генри понял, что будет. Он разжал пальцы, и стол грохнулся на пол, соскользнув с койки. Эхо перекинулось на бетонные стены, заставив воздух наполниться гудением.
– Нет! – Генри схватился за ближайшую койку, попытался вскочить на него. В ответ тот угрожающе накренился. – Айлин, сюда! Скорее!..
Услышала ли она его в этом диком грохоте? Наверное, да, раз наклонилась над дырой со встревоженным лицом.
– Генри, что слу…
Её перебил скрежет, на этот раз не тихий, а громкий – очень громкий, раздирающий ушные нервы. Звук перекрыл их напрасные крики, когда первый этаж тюрьмы сместился в сторону, заливая отверстие на полу глухим бетоном. Свет скользнул налево, становясь тоньше. Всё произошло слишком быстро, и Генри, несмотря на всё рвение, смог лишь дотянуться до закрывающегося прохода. В последний момент удержался от того, чтобы просунуть руку в сужающуюся щель; пальцы раздавило бы похлеще, чем в мясорубке. Айлин тоже закричала, потянулась к нему… в этот миг дыра закрылась полностью, отрезая их друг от друга с выверенной точностью, как скальпель хирурга. Генри оказался один в темноте, не веря, что попался так просто, и снова, как в былые времена, разбивая руки о неприступную стену.
5
Сердце билось в груди с бешеной скоростью, перед заслезенными глазами расплывались стены камеры, и в ушах ещё стояло эхо собственного отчаянного крика. Но слёзы не помогли, как и крики; дыра была, теперь её не стало. Айлин была одна. Паника стучала ковальным молотком, разбрызгивая раскалённые капли: одна, одна, одна. Она припала к полу, где вместо дыры остался только серый контур углубления, и толкала его рукой за края, пытаясь сдвинуть. Она делала это не потому, что рассчитывала на успех; ей просто нужно было чем-то заняться, чтобы не остаться наедине с чёрной тенью животного страха, накрывшей её. Так прошла минута или две, но усталость взяла своё, и мышцы здоровой руки начали постреливать, бунтуя против бесполезного занятия. Волей-неволей пришлось остановиться, закрыть глаза и представить, что ничего не случилось, всё в порядке
(в порядке? в порядке?!!)
и Генри стоит рядом – да, он здесь, просто молчит, ничего не говорит. Ведь так легко представить – он всегда такой молчаливый… Да. Он здесь. Ничего не произошло. Айлин немного успокоилась, перевела дыхание. Но открыть глаза не осмеливалась. Пока рано…
Рядом капала вода. Скрежет прекратился, сменившись тишиной. Когда с ней был Генри, Айлин как-то не замечала, насколько тихо в этой тюрьме – если бы не назойливая песнь капель, ей пришлось бы признать, что есть ещё на свете места, где царит полная тишина. Она так привыкла к жизни в своей квартире и беспрестанному гулу машин за окном, что такое представлялось невероятным. Тихо…