Квартира без номера
Шрифт:
Бауэр чудом спасся – главным образом потому, что еще не успел вступить в партию… Поток сопротивления постепенно иссякал. Одни, запуганные топором палача, сами сложили оружие, другие попали в тюрьмы, и наконец пришел день, когда Бауэр потерял последние связи.
Здесь, в оккупированной Латвии, он сильнее, чем когда-либо, ощущал необходимость выйти из состояния пассивного наблюдателя и связаться с коммунистическим подпольем. Вот уже три месяца, как он здесь, но еще ничего не удалось сделать: местные жители видели в нем лишь ненавистного оккупанта. Неужели и вправду нет выхода?
17
Пока
Самодовольно улыбаясь, Кисис подошел к зеркалу, провел расческой по волосам, поправил галстук и слегка окропил его «Шипром» из флакона, который всегда носил с собой. Затем он направился в зал. Голубоватый от папиросного дыма воздух, жужжание голосов и пиликанье струнного оркестра – все это сразу же слегка одурманило Кисиса.
Среди немногих кафе, еще не превращенных оккупантами в увеселительные заведения для вермахта, это считалось самым фешенебельным. И неудивительно, что Кисис встретил тут множество знакомых. Раскланиваясь направо и налево, он пробирался между столиками. Официально в кафе было разрешено подавать только суррогат кофе с сахарином. Но возбужденные лица и непринужденные речи посетителей недвусмысленно говорили о том, что из-под полы тут можно получить и кое-что покрепче.
– Здорово, Кисис! Идемте-ка в нашу компанию. Присоединяйтесь, пока живительная влага не высохла, – поднимая стакан с водкой, пригласил его управляющий банком Регерт.
Но агент не поддался искушению и прошел прямо к столику Мелсини. Чтобы оградить себя от нежелательных соседей, которые могли бы нарушить интимную обстановку, она заняла все три свободных стула различными предметами своего туалета.
– Ах, если бы ты знал, как я тебя ждала! – нежно шепнула Мелсиня. – Сердце билось так сильно, будто мне всего шестнадцать лет…
– И мне не терпелось тебя снова увидеть, – ответил Кисис и поцеловал ей руку. – Скажи, ты узнала что-нибудь еще об этой Земите? – добавил он, понизив голос.
Мелсиня вздохнула.
– Знаешь, Арнольд, – и она погладила руку Кисиса, – любовь, кажется, ослепила меня. Я не заметила ничего, абсолютно ничего предусмотрительного. Они все время говорят только о зубном порошке.
– О зубном порошке?
Агент навострил уши.
– Да. И покупают всегда «Хлородонт».
Кисис на минуту задумался:
– Подозрительно, подозрительно… На твоем месте я бы посмотрел, что это за порошок.
Вернувшись в свой магазин, Мелсиня решила тут же последовать совету Кисиса. Вечером она снова встретится с возлюбленным и, может быть, уже сумеет его чем-нибудь порадовать. Инстинктом женщины Мелсиня почувствовала, что Кисис придает этому делу большое значение.
Войдя в контору, хозяйка магазина уселась за столом так, чтобы через приоткрытую дверь можно было наблюдать за старшей продавщицей. Ей повезло. К Земите как раз подошел один из постоянных покупателей. Слов, которыми они обменивались, Мелсиня, правда, не расслышала, но видела, как продавщица протянула рабочему коробку с зубным порошком.
«За этим, видимо, в самом деле что-то кроется», – решила хозяйка и недолго думая
– Вы сегодня, вероятно, очень устали, дорогая Земите… Мне кажется, вам было бы полезно подышать свежим воздухом. Вот заказ, поезжайте-ка на склад за товаром.
– Но теперь так много покупателей, госпожа Мелсиня, – возразила Земите. – Мы и так не справляемся…
– Ничего, ничего… Я поработаю за вас… – И хозяйка магазина сунула бланк заказа в руку продавщице.
Как только Земите вышла, Мелсиня приступила к делу. Одну за другой она открывала все коробки с «Хлородонтом». Ничего! Все они содержали чистый, белый порошок. Затем она проверила сложенные под прилавком пустые ящики. И там не было ничего подозрительного. Тогда она принялась обшаривать ящик с деньгами. Но, помимо кредитных билетов, выданных немецким банком, и здесь обнаружить ничего не удалось. Мелсиня собиралась уже закрыть ящик, и тут вдруг произошла одна из тех мелких случайностей, которые часто ведут к серьезным последствиям. Измятая, засаленная десятимарковая бумажка упала на пол. Мелсиня нагнулась, подняла ее и при этом заметила под верхней доской прилавка несколько коробок «Хлородонта». Сначала она не могла понять, на чем же они там держатся. Потом ей все стало ясно – коробки приклеены! Дрожащими пальцами Мелсиня раскрыла одну из них, извлекла вчетверо сложенный листок бумаги и от волнения чуть не разорвала его. «…Их имена знают десятки тысяч замученных людей…» – прочла она.
Лицо Мелсини побурело от злости. Большевистская листовка! И где? В ее магазине! Была бы Земите поблизости, она бы ей показала!
– Будьте любезны, мне коробочку зубного порошка, – раздался в это мгновение голос за ее спиной.
Уверенная, что имеет дело с одним из этих красных ублюдков, Мелсиня резко обернулась и… изумилась настолько, что не знала, верить ли ей своим глазам: по другую сторону прилавка с раскрытым кошельком стоял приват-доцент Граве…
– Что с вами, госпожа Мелсиня?! Вы не больны? – озабоченно осведомился приват-доцент.
– Если бы вы только знали, что я сейчас обнаружила! Коммун…
– Тише, тише! – Граве прижал указательный палец к губам и увлек Мелсиню в ее контору.
Прочитав листовку, приват-доцент заволновался еще больше, чем сама владелица магазина:
– Сейчас же звонить в гестапо! Сейчас же, не теряя ни одной минуты! – И он лихорадочно стал перелистывать телефонную книгу.
– Но ведь я обещала своему другу… Мне прежде всего надо поговорить с Кисисом, – колебалась Мелсиня.
– Что там Кисис! Что он понимает в таких делах?.. Здесь дорога каждая секунда! – И Граве энергично набрал номер.
…Вечером, на очередном приеме у Граудниеков, приват-доцент стал героем дня. Его чествовали и поздравляли так бурно, будто он по крайней мере спас всех присутствующих от смерти.
18
Оберштурмфюрер Рауп-Дименс нажал кнопку звонка. Ввели арестованную. Это была светловолосая женщина лет тридцати, в рабочем халате продавщицы. На серовато-синей материи белели пятна муки.
– Вы уже давно работаете в бакалейном магазине на улице Адольфа Гитлера, сто семьдесят восемь?