Кваzи
Шрифт:
– Мы нечасто арестовываем кваzи! – заступилась за патрульных подполковник. – Чаще перевозим восставших…
– Кваzи не ангелы, мы тоже совершаем преступления, – невозмутимо сказал Михаил. – Если в человеческой жизни была склонность к преступлениям, то она проявится и в кваzи-жизни. Надо внимательно читать инструкции, мы направляли их в ваше министерство внутренних дел.
Подполковник вздохнула.
– Я сообщу об этом. Что ж… хорошо, что это не вина Дени… не наша вина. Денис, почему вы так напряжённо смотрите на своего
– Восхищаюсь его профессионализмом, – сказал я. – Нам помочь в поисках Виктории?
– Этим уже кто только ни занимается! – махнула рукой Даулетдинова. – Идите. Займитесь отчётами.
– Я лучше обход сделаю, – сказал я. – У меня на участке сорок три бабушки и двадцать восемь дедушек, которых надо почаще проверять.
– Сделайте обход, – согласилась Даулетдинова, из чего я понял, что она серьёзно смущена ситуацией. Не загнать меня заполнять бумажки – это что-то неслыханное!
Покинув кабинет начальника, Михаил двинулся было к моему, но я подхватил его под руку.
– Позвольте пригласить вас на прогулку, Михаил. Чудесная погода, надо больше дышать воздухом.
За окнами громыхнуло.
– Как угодно, Денис, – согласился кваzи. – Вы что-то хотели спросить?
– Да-да-да, – ускоряя шаг и заставляя Михаила поторопиться, пробормотал я. – Скажи мне, напарник, любимец богов… Как ты врать научился?
– Я не врал.
– Хо-хо-хо! – голосом пьяного Санта-Клауса воскликнул я. – Ну да! – Дверь участка хлопнула за нами, и я продолжил, хотя и тише: – Ты не проводил досмотр. Я не проводил досмотр. Ты соврал!
– Осмотр должен был провести ты, – ответил Михаил. – Моя вина в том, что я недоглядел за тобой.
– Но ты соврал! А кваzи не врут!
– Это кто вам сказал? Кваzи?
Я остановился, в упор глядя на напарника.
Михаил вздохнул. Я уже понял, что это у него был отработанный приём невербального общения.
– Да, мы не врём. Но я и не соврал. Я сказал то, что царица хотела услышать…
– Это нам она царица!
– Я сказал подполковнику, что осмотрел Викторию. Я и осмотрел её, очень внимательно. Но осмотр не равен досмотру.
– Ты лжец! Ты формалист и крючкотвор! – воскликнул я в полном восхищении. – Ты настоящий полицейский старой школы!
И вот тут он неожиданно улыбнулся.
Наверняка так же искусственно и рассудочно, как и вздыхал. Но улыбнулся.
– Куда уж старее. Я при Сталине родился, при Хрущёве в школу пошёл, при Брежневе работал, при Путине на пенсию вышел. И я прекрасно понимаю, что нашей вины в случившемся нет. Виктория не отмычкой наручники открыла, она сломала себе руки и ноги и вытащила из браслетов. Если и есть вина, то моя – надо было предупредить тех ребят.
– Но зачем ей сбегать? – спросил я. – По всей вашей логике: совершил преступление – прими наказание. Верно?
– Если на почве любви, то да, – согласился кваzи.
– Значит, тут не любовь.
– Или не та любовь. Или не только
– Поедем ещё раз на место преступления.
Михаил посмотрел на часы – старомодные, стрелочные, в позолоченном корпусе.
– Я должен был выписаться из гостиницы и переехать.
– Тогда иди, я сам.
Михаил покачал головой:
– Нет, неправильно. Я заберу вещи и сына. Покатается с нами.
– Тоже неправильно.
– Выбор невелик. Я за руль, надо привыкать к вашему движению.
– Ну рискни, – сказал я. – Только учти, это тебе не велосипед.
Я посмотрел на Ольгу и покачал головой:
– Не верю! Ты водишь машину. Ты плаваешь как рыба. Ты умеешь стрелять. Ты на гитаре лучше меня играешь!
– А на велосипеде ездить не умею, – сказала жена.
Всегда есть шанс узнать о близком человеке что-то неожиданное. Даже после двух лет семейной жизни.
Мы стояли посреди спортивного магазина. Тут было чисто, его никто не громил. Казалось, что продавцы и покупатели просто куда-то вышли на минутку. Два собранных горных велосипеда стояли посреди зала, притягивая взгляд.
– На велосипеде можно проехать по просёлку, – сказал я. – Мы к вечеру будем в Москве.
– Мы не знаем, что там сейчас, в Москве, – устало ответила Ольга. – И я никогда не ездила на велосипеде. Упала в детстве, напоролась на железку… помнишь, ты спрашивал про шрам на плече? И больше никогда не садилась.
– Я тебя научу, – сказал я.
– С младенцем на велосипеде? – Ольга рассмеялась, и я понял, что спор окончен. – Нет, нет и нет. Давай попробуем по дороге на машине. Будем объезжать заторы по обочине.
– Ага, тут к нам и набегут, – сказал я. Развёл руками: – Хорошо. Давай попробуем. Но велосипед…
– Тут не о чем говорить. Пусть на нём мертвяки ездят, – отрезала Ольга. – Возьми бейсбольную биту… может, тут ножи есть…
Сын захныкал во сне.
– Какая же я дура, что перестала кормить грудью. – Ольга принялась укачивать сына. – Еда всегда с собой, чистая и подогретая…
– И тут тоже не о чем говорить, – вздохнул я. – Я поищу, может, есть туристическая плитка. Подогреем воду, разведём смесь.
Ольга кивнула, глядя сквозь стеклянную дверь на улицу. Там было пустынно. Пока пустынно – мы уже убедились, что восставшие мертвецы чуют живых.