Квазимодо на шпильках

Донцова Дарья

Рита принадлежит к той породе людей, которые, получив пинок от судьбы, не мобилизуются и начинают бороться с обстоятельствами, а опускают лапки и заливаются слезами.

Пару дней она рыдала без продыху. Три судимости! Все за воровство! Она родила ребенка от уголовника.

Потом слезы иссякли, и ей пришла в голову еще одна замечательная идея: надо съездить к родителям мужа. Да, да. Рита, несмотря на то, что не имела в паспорте штампа о браке, искренне считала Евгения своим супругом. Она решила отправиться к старикам Баратянским, показать им Люсеньку, авось сердца их дрогнут при виде прелестной внучки. Рите очень

тяжело материально, но еще тяжелее без моральной поддержки близких людей.

Сказано – сделано. Нарядив дочь в красивое платьице и повязав ей пышный бант, Рита отправилась к старикам.

Дверь в квартиру внушила ей надежду: большая, массивная, дорогая, за такой небось живут обеспеченные люди.

Глубоко вздохнув, она позвонила. Открыли ей сразу, на пороге стояла хорошенькая девушка.

– Здравствуйте, – робко сказала Рита.

– Привет, – ответила девица.

Завязался разговор, в процессе которого Рита выяснила, что в этой квартире живет Семен Кузьмич Баратянский. Он действительно был женат на Розалии Львовне, но та скончалась. Семен Кузьмич женился вновь, на той самой девушке, которая открыла дверь.

– Муж сейчас на работе, – объяснила она, – но, думается, произошла какая-то ошибка. Дело в том, что у него и Розалии Львовны никогда не было детей. Компьютер что-то напутал, случается иногда такое! Если оставите свой номер телефона, я вам позвоню, поговорив с Семеном Кузьмичом.

Рита вышла во двор, купила раскричавшейся Люсеньке мороженое и поехала домой. На душе было темно: потратила весь выходной на глупую, никчемную поездку. На одни билеты в транспорте улетела немалая сумма, да еще на эскимо дочке – сплошные расходы. До получки три дня, а в кошельке болтается одна пятирублевая монетка.

Ирочка позвонила на следующий день и окончательно выбила у Риты почву из-под ног:

– Действительно, это ошибка. Никаких детей у Баратянских нет. Впрочем, был сын, его звали Женей, только он очень давно умер.

Риточка снова принялась плакать, и тут дверь в ее избенку распахнулась и появился Женя. Муж поставил на пол сумку и заявил:

– Я вернулся, дочь должна иметь отца.

У Риты началась истерика, она накинулась на Женю с кулаками, выкрикивая бессвязные фразы:

– Ты кто? Он умер! Сидел три раза!

Женя спокойно выслушал Риту, потом поморщился:

– Ну и дура же ты! Чего поволоклась к Баратянским? Ладно, придется рассказать, как дело было, неохота, правда. У меня от этих воспоминаний сердце останавливается, да черт с ним, слушай.

Рита притихла. А любовник начал излагать свою историю. Да, у него есть родители, на первый взгляд интеллигентные люди: отец – профессор, мать – заведующая библиотекой. Но это только на первый взгляд, потому что на второй ситуация выглядит иначе. Отец был против рождения ребенка, а мать, не послушавшись, все же произвела на свет сына. Семен Кузьмич ненавидел Женю и изводил его, как мог. Когда сын вырос, папочка окончательно озверел и посадил его в тюрьму.

– Он заплатил кому надо в уголовке, – грустно вещал Женя, – и меня повязали ни за что. Естественно, жена от меня ушла. Но я отсидел, вышел на свободу, а потом отец снова сунул меня в кутузку.

У Риты вновь полились слезы. Бедный Женечка! Вот какие родители бывают на свете!

– Да как вы могли ему поверить! – не выдержала я.

Рита развела руками:

– Сама

не понимаю! Словно под гипноз попала, он так убедительно говорит, он такой красивый!

Я обозлилась. Евгений Баратянский, очевидно, хороший психолог, все его женщины из породы ведомых. Лена, подавленная матерью, послушная дочь Яна и Рита, наивная, глуповатая, мечтающая о простом бабьем счастье. Только, думается, этими тремя дело не ограничилось. Небось есть и другие, о которых я ничего не знаю.

– И где сейчас Евгений, – прервала я Риту, – он по-прежнему живет у вас?

– Нет, – ответила она, – я его выгнала.

– Неужто решились? – удивилась я. – За что, если не секрет?

Она помолчала и тихо ответила:

– Изменял он мне, с другой шашни крутил. Наденет мною выстиранное и поглаженное белье, поест щей и улепетывает к другой бабе. Ладно бы она одна была, так их две оказалось, сразу!

– Да ну?

– Вот вам и ну, – плаксиво отозвалась Рита, – и ведь узнала я случайно. У Жени имелся мобильный телефон, дорогая, кстати, игрушка. Я его спросила: откуда взял? Денег-то у нас никаких не было, впроголодь жили на мою зарплату.

– А он что ответил?

– «Друг подарил, себе новый купил, а мне старый отдал».

Так вот, я ему позвонила, Люся заболела, лекарства купить надо было, а трубку баба взяла…

Я слушала уже известную мне историю про Яну.

– Он ей ни словечком не обмолвился про нас с Люсей, – рассказывала Рита, – но только это не все. Через неделю тетка заявилась, уж не молоденькая, хорошо за тридцать, и давай расспрашивать: «Дом приватизирован? Хозяев двое?»

Удивленная Рита, сначала решившая, что перед ней представительница местной администрации, вынула документы и показала непрошеной гостье. Уже давно шли разговоры о том, что домишки на этой улице снесут, а на их месте поставят блочную башню, в которой дадут всем выселенным квартиры. И если большинство домовладельцев были недовольны, то Рита только радовалась. Ее избенка дышит на ладан, продать ее практически невозможно, кому нужна развалюшка?

Женщина изучила бумаги и воскликнула:

– Минуточку, а где же указан ваш брат?

– Какой? – изумилась Рита. – Нет у меня родственников, только дети: сын и дочка.

– Евгений Баратянский вам кто?

– Муж.

– Муж! – подскочила баба. – Врешь!

– Я лгать не приучена, – с достоинством ответила Рита и только потом сообразила спросить: – Да вы кто такая?

– Фира Яковлевна Вайнштейн, – ответила та, – мы с Женей хотим пожениться. У меня риелторская контора. Евгений говорил, что живет вместе с сестрой Ритой Зверевой в частном секторе и очень устал от своей родственницы – крикливой истерички, не дающей ему и шагу ступить. Вот я и решила ему сюрприз сделать: дай, думаю, гляну на жилплощадь, может, придумаю что!

Вот это был удар! Сначала Яна, а потом эта Фира Яковлевна! Тут даже у такой женщины, как Рита, лопнуло терпение. Глотая злые слезы, она сложила вещи неверного, лживого любовника в сумку и вышвырнула их за дверь. И если в случае с Яной она все же поговорила с Женей, сказала про звонок «медсестры», то про Фиру Яковлевну даже и упоминать не стала. Более того, она не открыла дверь, когда Евгений начал в нее стучать и кричать:

– Немедленно отвори, я все объясню. Маргарита, ты сбрендила? Куда мне деваться?