Квазимодо на шпильках
Шрифт:
– Конечно, – кивнула я, – мне самой не слишком хочется объясняться с посторонними.
– Вот и чудесно! – просияла Нина Ивановна. – Сейчас Петр Леонидович оденется, попьем чайку, ненавязчиво познакомимся!
Резко повернувшись, она убежала и спустя мгновение вернулась, толкая перед собой женщину лет пятидесяти, в ярко-красном костюме.
– Знакомьтесь, это Кирочка. Кира Григорьевна, разрешите представить вам мою лучшую подругу Евлампию Андреевну.
– Здравствуйте, – церемонно произнесла вошедшая.
– Добрый
– Вы тут пока пообщайтесь, – фальшиво-весело закивала хозяйка, – а я Петра Леонидовича потороплю!
Мы с теткой уставились друг на друга. Когда молчание стало невыносимым, я решила завести светскую беседу:
– Какой холодный сегодня вечер!
– И не говорите, – отозвалась Кира Григорьевна, – мороз!
– Очень скользко!
– Просто каток!
– Впрочем, мне такая погода больше нравится, чем слякоть.
– Однозначно! Но у нас вечно катаклизмы, под Новый год всегда дождь идет!
– И не говорите, а летом вдруг заморозки начинаются!
Вымолвив последнюю фразу, я поняла, что больше ничего не могу сказать о погоде, и замолчала. Кира Григорьевна тоже притихла. Мы посидели в неловкой тишине, потом родственница Нины Ивановны предприняла новую попытку завести разговор:
– Что-то морозит!
– И не говорите, холодает!
– А под ногами лед.
– Просто ужасно, дико скользко.
– Но, согласитесь, когда зимой тепло, это ненормально!
– Да уж, но у нас вечно с погодой безобразие творится!
Вновь повисло молчание. Я уже собиралась пойти по третьему кругу, но тут в комнату заглянула Нина Ивановна.
– Не скучаете?
– Нет, – хором ответили мы с Кирой Григорьевной.
– Вот и чудесно, – оживилась хозяйка, – сейчас Петр Леонидович оденется, и мы вместе попьем чайку.
Я удивилась. Ну почему он так долго не выходит? Впрочем, Нина Ивановна вроде сказала, что он выбирает галстук! Конечно, это дело важное, сразу и не сообразишь, какой повязать, но сколько же их у незнакомого Петра Леонидовича? Ведь не тысяча же!
– Простите, – кашлянула Кира Григорьевна, – я понимаю, что мой вопрос покажется глупым или, не дай бог, бестактным, но, поймите меня правильно, дело такое… Вы же близкая подруга Нины Ивановны?
Я решила играть роль до конца и кивнула.
– Да.
– И как он?
– Кто?
– Петр Леонидович, естественно, как он?
– По-моему, нормально, – ответила я осторожно.
– Он здоров?
Я на секунду замешкалась. Что ответить? Вдруг он недавно болел гриппом? Я-то его совершенно не знаю!
– Ну, кажется, Петр Леонидович хорошо себя чувствует, насколько это возможно в его возрасте.
– В каком? – вдруг оживилась Кира Григорьевна.
– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовалась я.
– Сколько ему лет?
– Кому? – Я решила прикинуться валенком.
– Да Петру Леонидовичу!
– Э… э… э… – протянула я, – ну… точно цифру не назову… в общем, он мужчина в самом расцвете сил.
– А здоровье? Здоровье как?
– Чье?
– Петра Леонидовича?
Честно говоря, непонятное назойливое любопытство Киры Григорьевны стало меня несколько раздражать.
– Отличное, – рявкнула я, – в космос отправлять можно! Туда-сюда слетает, с выходом на внешнюю сторону модуля, и даже не запыхается.
– Ах, милая Евлампия Андреевна, – закатила хитрые, похожие на бусинки, глазки Кира Григорьевна, – надеюсь, мы будем долго дружить, вместе пить чай под яблоней. У него же в саду есть фруктовые деревья? Вы должны знать, вы ведь ближайшая подруга нашей милой Нины Ивановны.
– У кого? – на этот раз совершенно искренне спросила я.
– Да у Петра Леонидовича, на даче.
– Ага, – кивнула я, – и яблони, и груши, и сливы, и капуста.
– Ах, дорогая Евлампия Андреевна, – Кира неожиданно пришла в бурный восторг, – можно я вас поцелую?
Я терпеть не могу, когда меня трогают посторонние люди. Если в метро кто-то случайно задевает меня локтем, в особенности летом, когда тело не защищает толстая одежда, мне тут же хочется пойти помыться. Поэтому я собралась воскликнуть: «Нет, нет, я, кажется, грипп подхватила, могу заразить вас», но не успела.
Кира Григорьевна с резвостью молодой лошади подскочила ко мне и мгновенно заключила в свои объятия, обдав запахом дешевых духов, и несколько раз чмокнула в щеку.
– Дорогая, милая, любезная Евлампия Андреевна, считайте меня своей подружкой.
С огромным трудом мне удалось вырваться из ее душных объятий. Она явно собралась предпринять еще одну атаку, но тут дверь распахнулась, и появилась сияющая Нина Ивановна.
– А вот и мы, Петр Леонидович, иди сюда!
Кира Григорьевна мгновенно выхватила из сумочки пудреницу и шепотом спросила:
– У меня тушь не осыпалась?
– Чудесно выглядите, – успокоила ее я.
– Ну, Петр Леонидович, – ворчала Нина Ивановна, – не конфузься! Не съедят тебя, право слово, вот ведь скромный какой!
Послышался мерный стук, и в комнату вошел наконец столь долго ожидаемый мной принц.
– Ой, – тихонько выдохнула Кира Григорьевна и выронила пудреницу.
Я разинула рот. Да уж, приходится признать, Нина Ивановна не солгала. Петр Леонидович определенно был сиротой. Его родители умерли давным-давно. Если я соглашусь стать женой этого человека, мне нечего бояться ни злой свекрови, ни сердитого свекра. И за бабами он гоняться не станет. Отчего я пришла к такому выводу, кинув на жениха беглый взгляд? Ну очень просто! Петру Леонидовичу на вид было лет… восемьдесят. Надо сказать, что выглядел он как огурец, правда, слегка увядший и скособоченный.