Квест а, б,в, г…
Шрифт:
Бро чудом успел пропороть своим копьем-трилистником полотняную стену — выскочили с конем на свободу. Снаружи творилось невесть что: со всех сторон бахали мушкетные выстрелы, свистели стрелы, и еще кто-то очень умелый и пронзительный свистал «в два пальца». Тревожно вступили сигнальные горны и трубы, под это многоголосое «к бою!» метались вооруженные люди, кричали команды, вздымали и роняли знамена. Вновь бахнула пушка. Бро разворачивал коня, пытаясь угадать, каким проходом между палаток можно быстрее проскакать к пленным. Тут он увидел прыгающую на фургоне
— Короля убивают! Король в опасности! Трон уносят!
Почему нужно о троне упоминать и зачем на неправильную палатку указывать, Бро не понял, но в целом графиня была молодец — панику нагоняла отлично. Явные артистические данные, да и внешне в тему.
Но любоваться было некогда. Князь Волков дал вороному шпоры и эти… железки во рту коня, в программу вообще не входят, но откуда-то понятно, как ими рулить. Понеслись между палаток, шатров и пушек, Бро извещал, размахивая трилистным трезубом:
— Хан убит! Нас обошли! Король пленен казаками! Разворачивайте пушки! Мы погибли! Спасайтесь!
Кричать приходилось по-английски, двоечник не был уверен, что его так уж понимали, но тут главное — передать настроение. На всякий случай Бро добавлял интуитивно понятное «рятуйте, люди! вбивают!».
Сложно сказать, какое это производило впечатление, но после громогласного тревожного галопа солдаты начинали бегать быстрее, а некоторые пушки стреляли. Получалось довольно торжественно. В школе произвести подобное впечатление на коллектив у Волкова вообще не получалось.
Вот она — палатка с пленными! Вороной князя сходу сшиб турецкого офицера, тут в Бро попытался выпалить из мушкета швед, но живо схлопотал по башке боевым трилистником. Вообще в седле двоечник чувствовал себя на диво уверенно, словно вновь взялся за надежно отрегулированную «хусгву». Да, это вам не инвентаризационную реформу расшифровывать, тут главное — интуиция!
Всадник на вороном снес еще одного часового и принялся рубить растяжки палатки охраны — внутри нервно кричали про московитов, наугад пальнули сквозь полотно. Больше Бро беспокоили набегающие слева монголы — эти уже накладывали стрелы на тетивы, а со скорострельностью у них было круто.
— Хана! Башбармак! Улус хана! Ай, хану хана!– предупреждающе закричал князь-полиглот и указал оружием в сторону штаба, где царила пальба и особо боевые крики.
Бро полагал, что поймут неверно, но поняли как раз правильно — славные лучники развернулись и побежали назад. Вообще в эту ночь у двоечника контакты с представителями Азии получались недурно.
У соседней палатки тоже шла драка — вырвавшиеся пленные солдаты и дружинники пытались бить часовых, но те разумно дали деру.
Подцепив наконечником трилистника конец веревки, Бро послал коня вперед — поволокли палатку, сдернув ее с кольев как использованный «тюрекс». Внутри дрались, вернее, уже заканчивали драться. Князь Ноздреватый-Молодой неловко поднимался, опираясь о палаш задушенного охранника, полковник
— Уходите! — крикнул Бро, указывая, в сторону города. — Время дорого!
— А? — не расслышал военачальник.
Ему бы стоило утихомирить несчастного конвоира, впрочем, полковник уже и сам понял — отпустил межшароварье турка — тот с облегчением рухнул без чувств.
— Говорю, уходите скорее! — пояснил Бро. — Сейчас враг придет в себя.
Головинов приложил ладонь к волосатому уху, вдумчиво вслушался в шум сражения:
— На пару вздохов время есть. Наши вылазку учинили, близки к виктории.
Вот что значит истинный боевой опыт! Бро только сейчас расслышал залпы и воинственные крики в стороне городских стен.
— Все равно нужно уходить. У нас в лагере слишком мало сил, — пояснил князь Волков.
— Да, но зато какие — пробормотал Иван Ноздреватый-Молодой, несмотря на ранение, не потерявший зоркости глаза.
— Твое ж полуведро со штофом, вот это краля! — ошеломленно возвестил неизменно смотрящий в корень дел Головинов.
Оба уставились за спину Бро.
Да, подтягивались остальные силы диверсионного отряда. В смысле, пока одна Ольга Штайн, зато выглядевшая крайне воинственно: на белой лошади, корсаж надорван, на полуобнаженном гладком плече лежат три знамени: шведское и пара роскошнейших турецких.
— Трофеи, князь, — молвила прекрасная брюнетка, элегантно не замечая восхищенных взглядов.
— Передайте трофеи командиру, — распорядился Бро, соскакивая с коня. — Ваше превосходительство, принимайте команду, прорывайтесь к воротам. Мы прикроем.
— Да, нужно пробиваться, пора, — громогласно возвестил полковник. — Орлы, товсь!
Бро помог взобраться на коня малоподвижному князю Ивану, неожиданно для себя обнял шею скакуна, поцеловав того в нос:
— Славный конь! Хоть и турецкий. Будьте осторожны, князь.
— Окажетесь у нас в Твери, приму как брата — сказал Иван, проверяя заточку трофейного палаша.
— Непременно, князь. Выздоравливайте.
К Бро шагнул могучий Головинов, облапил и троекратно сочно поцеловал:
— Спасибо, брат! Выручил!
— Так свои же, — в некотором шоке заверил князь Волков, которого мужчины вообще никогда так не целовали. Странные все-таки были нравы, не совсем того…
Впрочем, полковник немедля реабилитировался — тяжким соколом взлетел в седло к Ольге, властно сжал тонкий стан авантюристки и рявкнул:
— Не обессудьте, князь, но богиню я из баталии немедля вывезу. Не могем мы рисковать такою редкостной красотой!
Прекрасная Штайн протестующе пискнула, но вырваться из медвежьих объятий славного полковника не смогла.
— Увозите! Само собой! Главное — не медлите! — с облегчением посоветовал Бро.
— К Малосадным воротам! — приказал Головинов, указывая направление прорыва. — Славный Китежславль нас ждет! За мной, герои!
— Князь, вот ты скотина подлая, неблагодарная! — взвыла с седла Ольга. — Обещал же!