Квиллифер
Шрифт:
Сэр Стенли молча смотрел на меня. Собаки увидели, что я появился, точно по мановению волшебной палочки, тут же примчались обратно и окружили меня оживленной шумной толпой, словно пришли в восхищение от фокуса, который я учинил над их хозяином. Я люблю собак, а они хорошо относятся ко мне, так что я рассмеялся и принялся почесывать у них за ушами.
Сэр Стенли попытался отогнать собак хлыстом.
– Лежать! – крикнул он. – Лежать, подлые твари! Хватит вилять хвостом! Разорвите его на части! Взять его! Взять!
Я отскочил от хлыста, а возбужденные псы
– Все эти господа – свидетели! – заявил я. – Но, если их вам недостаточно, я привел с собой своего свидетеля! – Я указал сумкой в сторону Кевина, и тот с некоторым смущением, или вполне обоснованной неохотой, появился из-за деревьев.
Один из конюхов подул в рог, пытаясь собрать собак, но на него никто не обратил внимания. Сэр Стенли еще несколько раз взмахнул хлыстом, но тут несколько конюхов умело отделили меня от стаи поклонников, я метнулся в сторону от тропы и обнаружил перед собой еще одного конюха, решившего меня остановить. Тогда я нырнул за круп лошади, которая фыркнула и с силой лягнула задними копытами. Меня они не задели, но заставили остальных лошадей осадить назад.
– Я выполнил свой долг, сэр Стенли! – сказал я, отступая. – Я воздержусь от чаевых и, если вы не против, пожелаю вам доброго дня. – И я помахал ему рукой. – И да спасет вас Милосердный Паломник, сэр Стенли!
– Будь проклят твой Паломник! – Рыцарь щелкнул хлыстом. Псы принялись прыгать и выть.
Конюх вторично протрубил в рог, но собаки опять не обратили на него внимания.
– Доброго дня, сэр Стенли!
Рыцарь намотал хлыст на кулак и бросил на меня свирепый взгляд.
– Кто ты, черт возьми, наглая тварь?
Я не стал отвечать на его вопрос, повернулся и направился к берегу. Кевин присоединился ко мне. Мы шли очень быстрым шагом.
Кевин поправил широкополую шляпу.
– Ты не побоишься оглянуться, чтобы выяснить, не целится ли он в нас из своего ружья? – спросил он.
– У него превосходное ружье, – заметил я. – Мне удалось его разглядеть в руках носильщика. Колесцовый замок, затвор и дуло оправлено серебром. Я бы сказал, что он неплохо вооружен. И мы знаем, что он хороший охотник и стрелок.
– Я не нахожу в твоих словах утешения, – печально проговорил Кевин.
– Утешение наступит только после того, как мы окажемся от него достаточно далеко, – ответил я.
Мы вышли из тени рощи и оказались на солнце в зеленых владениях овец. Пастухи и их собаки наблюдали за нами с профессиональным интересом. Из рощи донесся еще один зов рога.
– Они собирают борзых, – сказал Кевин. – Пойдем быстрее, наглая тварь.
Я ничего не ответил, но шаг ускорил. И тут из рощи донесся лай атакующей своры – пришло время перейти на бег.
Испуганные овцы заблеяли и бросились врассыпную.
Собаки пастухов начали предупреждающе лаять. Атакующая свора борзых приближалась.
«Едва ли, – подумал я, – он намерен нас убить».
В таком случае он бы взялся за ружье. А сейчас
Не испытывая желания быть разорванным на части, я бежал, на ходу развязывая сумку. Я слышал, как ругаются пастухи, которые опасались, что собаки нападут на овец. Мне пришло в голову, что стоило бы отобрать у одного из пастухов посох, чтобы защищаться от собак, но решил, что у меня нет времени бороться с пастухом – за это время стая меня догонит.
В горле жгло, холодный воздух морозил все у меня внутри. Я изловчился и бросил взгляд назад – первые борзые уже находились в двадцати ярдах позади меня.
Я засунул руку в сумку, вытащил кусок ветчины и швырнул себе за спину. Больше я не стал оглядываться, но лай позади изменился: я уловил новую заинтересованность, затем послышалось рычание – очевидно, началась борьба за мое угощение. Я слышал шум борьбы, шла грызня за ветчину, другие собаки громко лаяли, наблюдая за схваткой. Меня удивило, что борзым потребовалось довольно много времени, чтобы вспомнить о погоне.
Еще один кусок ветчины снова задержал собак, потом в ход пошел третий, после чего я стал бросать назад колбасу.
Когда колбаса закончилась, я принялся бросать собакам кусочки сыра, и оказалось, что они совсем не против нового угощения. К тому моменту, когда мы увидели причал, сыр у меня закончился. Теперь я начал швырять за спину хлеб.
– Беги к лодке! – прохрипел я Кевину. – Я постараюсь их отвлечь.
Бросив хлеб, я кинулся к воде, и она оказалось такой холодной, что я бы застыл в неподвижности, если бы не инерция. Волна метнулась мне навстречу, соленые брызги ударили в лицо. Оказавшись по грудь в воде, я обернулся: стая серо-коричневых борзых лаяла на меня с берега. Я засунул руку в сумку, вытащил подмоченный имбирный пряник и бросил его в середину стаи. Они уже успели привыкнуть, что в их сторону летит еда, и новое угощение моментально исчезло в пасти одного из псов. У берега появился первый конюх, когда я услышал, как ветер наполняет парус.
– У тебя за спиной! – услышал я крик Кевина.
Я повернулся, увидел приближавшийся нос лодки и забросил на дно сумку. Потом схватился за планшир, когда лодка проплывала мимо, и перекатился внутрь – в это время Кевин навалился на другой борт, чтобы лодка не перевернулась. Затем он налег на руль, и мы поплыли прочь от берега.
Между тем сэр Стенли ругался и лупил своих собак. Я поднялся на ноги, с меня потоками стекала вода. Поставив ногу на планшир, я постарался сохранять равновесие.
– Сэр Стенли, я благодарю вас за гостеприимство! – крикнул я.
В ответ последовала яростная ругань.
– Сэр, – продолжал я, – вы спросили мое имя, и я с радостью вам отвечу. Я Квиллифер, сын Квиллифера, ученик адвоката Дакета, и через два дня буду иметь удовольствие видеть вас на заседании выездной осенней сессии суда!
Я изысканно поклонился, а когда выпрямился, увидел, что сэр Стенли забрал ружье у носильщика. Я решил, что настала пора спрятаться за планширом, и потянул Кевина за собой.