Квинтэссенция
Шрифт:
На высоких стульях сидели мальчик с копной кудрявых черных волос, полностью одетый в серое, и девочка с двумя длинными косами и в платье с бабочками. На столе перед ними лежал открытый новехонький черный футляр для телескопа, в котором находилась блестящая белая оптическая труба. Она была современной и в отличном состоянии.
Мальчик пялился на свои колени и говорил громким монотонным голосом. Девочка одной рукой крутила косу, а другой барабанила по столу, ритмично согласовывая оба движения: круть-стук, круть-стук, круть-стук.
Альма стояла и смотрела. «Они выглядят вполне дружелюбными.
Но ноги отказывались сдвинуться с места.
«Ты уже пришла, – говорила она себе, – можно сесть возле двери и уйти при первой необходимости. А сейчас пора войти внутрь».
Но ноги все еще отказывались сдвинуться с места.
– Элементы и квинтэссенция, – тихо сказала себе Альма.
Но ее услышали.
Члены астрономического кружка повернулись и уставились на нее.
Глава 17
Первым ее побуждением было бежать.
Она бы так и сделала, если бы мальчик не закрыл книгу, которая, как теперь заметила Альма, лежала у него на коленях, и не произнес:
– Приветствую. Я Хьюго. Входи, новенькая.
Хьюго носил серую рубашку, серые брюки со стрелками и самые странные очки, которые Альма когда-либо видела. Оправа была выполнена из блестящего серебра, а вместо двух линз имелась одна длинная, и она закрывала оба глаза как щиток. В них, по мнению Альмы, он походил на робота. Да и говорил так же. Она задумалась, не специально ли Хьюго так делает.
Впрочем, кем бы он ни был, теперь, когда с ней заговорили, Альма поняла, что уже не сможет уйти. Она сделала глубо- кий вдох.
– Привет… э-э… Хьюго, – сказала она. – Я здесь, чтобы… в смысле это… это же кружок?
Хьюго закачал головой, потряхивая тонкими растрепанными кудрями при каждом движении, но девочка вскочила со стула и закричала:
– Да! Да!
Впрочем, ничего больше сделать она не успела.
Ее стопа застряла в перекладине стула, и девочка полетела носом вперед, размахивая руками, словно ветряная мельница, так быстро, что движения стали смазанными. Альма предупреждающе закричала, когда стул упал, ударяясь о пол, но девочка удержалась на месте. Она крутанулась вправо, затем влево. Платье с бабочками развернулось веером вокруг нее, и Альме показалось, что их крылья затрепетали, когда девочка, пошатываясь, пересекла комнату и наконец неуверенно остановилась напротив нее.
– Я Ширин! – сказала она запыхавшись. – Слава богу, ты появилась раньше, чем я умерла со скуки с Хьюго. Ты инициатор кружка?
Альма уставилась на нее:
– Я кто?
– Инициатор кружка, – повторила Ширин. – Типа, президент, основатель, верховный лидер.
– Я? Нет, – Альма с силой покачала головой. – Я всего лишь нашла вчера флаер.
– Флаер! Флаер! Вот видишь, Хьюго? – Ширин снова развернулась к мальчику. Косы дернулись следом за ней, чуть не шмякнув Альму по лицу. – Видишь? Я же говорила тебе, что флаер был! – она резко повернулась обратно. – Мой оказался в шкафчике, внутри учебника по естественным наукам. На той самой странице, по которой задали домашнюю работу на вечер. Ну разве не странно?
– Да, – согласилась Альма. Она подумала о флаере, который нашла сама: он казался новым и безукоризненным. – Мой не… его не было в учебнике или других вещах. Я нашла флаер не так, как ты. Но мне показалось… показалось, что он предназначен специально для меня. Как-то так.
Ширин кивала каждому ее слову.
– Да! Да! Как будто кто-то выбрал меня в члены кружка. Кстати! Мне нравится твое перо.
Альма дотронулась до пера голубой сойки, заложенного за ухо. Она делала так с самого детства: добавляла к образам кусочки своих коллекций. После переезда для Альмы это стало особенно важно: у нее словно появилась возможность носить Олд-Хэвен повсюду с собой, пусть она и не раз слышала, как ребята смеются у нее за спиной, обсуждая ее стиль.
Но Ширин вовсе не насмехалась. Альма почувствовала, как комок в горле рассасывается, а узел в желудке развязывается. Она так переживала, что не сможет вписаться, и вдруг кто-то делает ей комплимент и говорит, что Альма находится на своем месте.
Хьюго, однако, все еще мотал головой.
– Приношу свои извинения, но мне ничего не известно ни о каком кружке и ни о каких флаерах.
– Так я тебе и поверила, – возразила Ширин. – Тогда что ты здесь делаешь?
– Я всегда прихожу сюда, – ответил Хьюго.
– Всегда? – Ширин попятилась назад и забралась обратно на стул, усаживаясь рядом с мальчиком. – Что-то я сомневаюсь. Ты вообще здесь учишься? Я ни разу не видела тебя ни на одном уроке.
– Ну, я в продвинутом классе, – ответил Хьюго.
– Я тоже, – парировала Ширин.
– Я в очень продвинутом классе.
– Не знала, что у нас такой есть, – заметила она.
– Официально, – сказал Хьюго, поправляя на носу свои очки-щиток, – его нет.
В этот момент у Альмы снова засосало под ложечкой. Чувство, что она на своем месте, испарилось. Ширин умная. Хьюго еще умнее. А она, Альма, терпела фиаско на каждом уроке.
Ей не стоило приходить.
Но у нее был квинтескоп, и она уже и так слишком дале- ко зашла, а теперь, после того как Ширин сказала о флаерах и о чувстве, что она избранная… теперь…
Альма не хотела уходить.
– Может, тот, кто подбросил нам флаеры, просто знал, что ты будешь здесь, Хьюго, – предположила она слегка дрожащим голосом. – Может, он решил, что тебе это понравится, и подумал, что ты тоже должен вступить. Что думаешь? Ведь это возможно, правда?
Хьюго склонил голову на один бок, затем на другой, рассматривая такую возможность.
– Я говорил с миссис Брисой о том, чтобы прочесть контингенту учащихся серию лекций по астрофизике – это мой новый научный интерес, – он жестом указал на блестящий телескоп, лежащий на столе в открытом футляре. – Но она, кажется, посчитала, что это не очень хорошо воспримут. Возможно, этот «кружок» – альтернатива с ее стороны; я мог бы прочесть свои лекции здесь.
– Лекции? – Ширин отвела подбородок назад и поморщилась. – Ох, даже не знаю, стоит ли.
– Я не против, – сказала Альма. – Мне просто дали этот квинте… в смысле, телескоп, и я увидела флаер. И мне… мне нравятся звезды, но я пока мало знаю об астрологии.