Квинтет. "Миры"
Шрифт:
– Денег у меня нет.
– Как, почему?! Вы блефуете! Быть такого не может! Вы же известный композитор, исполнитель и , кроме того , – миллионер!
– Не блефую, - устало произнёс я.
– Ничего я за последний год не сотворил. Все деньги я спустил на бирже, проиграл ся вчистую в казино и на скачках. А кроме этого - бабы...
– О, как понимаю!
– Вот так...
– А машины , яхта и всё остальное движимое и недвижимое имущество, в том числе всем известный сарай в Сочи?
– Да что вы все к нему прицепились?! Сарай, он и есть сарай. И он и всё остальное записано на мою бывшую жену, мать моего единственного сына. Я в данное время гол, как сокол.
– Ну, вы даёте!
– заметался человечек. – А вы знаете, меня всегда смущало это выражение: "Гол, как сокол". Соколы вроде бы не голы. Красивая птица, вся в перьях. Ничего не пойму!
– Ну, русский язык, основанный на крайне парадоксальном национальном мышлении, имеет свои определённые особенности, - вздохнул я.
– Да, вы совершенно правы, - задумался коротышка. – Но по поводу денег я вам не верю! Кстати, а где жив ут ваш и жена и сынишка? Придётся похитить и их .
– В Англии они живут!
– Вот это да, - разочарованно произнёс мужичок и очень сильно огорчился .
– Заковыристый пасьянс. Данный момент всё значительно усложняет.
– Я тоже так думаю, - усмехнулся я.
– Всё равно я вам не верю. Придётся вас жестоко пытать и, возможно, даже садистки и медленно истязать , - заявил коротышка .
– Ну и пытайте, и истязайте, – абсолютно равнодушно произнёс я.
– Пытайте не пытайте, - конец всё один. Увы, увы...
– В смысле?
– В том-то и дело, что смысла нет никакого в моей бездарно прожитой жизни .
– Это как?
– Я обречён. Рак в последней стадии или степени . Осталось мне несколько месяцев бытия . Мне на всё и на всех наплевать
– Вот это да...
– Да, дела мои плохи. Как сказал Бальзак, "сильные жизненные потрясения исцеляют от мелких страхов". Что мне ваши пытки. Так, ерунда, детские игры. Рак, этот чёрный и беспощадный монстр, на ложил на меня свою тяжёлую и холодную длань , и нет от него избавления, - зарыдал я и в полном отчаянии врезался лбом в стол.
– Ну , к чему такой страшный и невыносимый пессимизм? Успокойтесь, – чрезвычайно сильно огорчился и засуетился коротышка.
– Но, мне, конечно, очень и очень жаль. Приношу вам мои самые глубокие и искренние соболезнования .
– Я, вообще-то, пока ещё вроде бы не умер!
– О, извините, извините!
Мы посидели, скорбно помолчали.
– У вас выпить чего-либо не найдётся?
– тяжело и глухо спросил я.
– Есть водка и коньяк.
– Коньяк чей?
– Армянский и Краснодарский. Оба десятилетней выдержки.
– Последнее т о, что надо. Доставайте и наливайте, а потом мы о ваших проблемах поговорим более подробно и обстоятельно.
– О моих!? – оторопел и чрезвычайно возмутился похититель.
– Да, именно о ваших! У меня-то всего одна главная проблема, а у вас, я чувствую, их накопилась не одна сотня.
– Да, вы правы. Проблем много, – тяжело вздохнул мужич ё к и глаза его вдруг увлажнились.
Мы нервно выпили, задумались, скорбно помолчали , посмотрели на облачное, но всё равно прекрасное небо за узким окном .