Квинтет. "Миры"
Шрифт:
– Унести этого идиота!
– Слушай, а сколько у тебя этих пистолетов всего?
– уважительно спросил я. – Не легче ли просто менять обоймы в одном надёжном пистолете?
– Пистолетов у меня целых шесть. Два в двух наплечных кобурах и два за брючным ремнём. И ещё два внизу под брюками. Ну, а насчёт обойм... Ты же видишь, какие кретины и даже идиоты меня окружают. Времени н а смену обойм просто не хватает . Ужас какой-то!
–
– Давай вернёмся, - сказал Марк , сел на стул и на всякий случай положил очередной пистолет на стол.
– Бог с ней, с Серенадой. Скажи честно и откровенно , как на духу, – спросил я . – А к акое же из моих нетленных произведений всё-таки тебе нравится больше всего?
– Меня вполне устроит твоя гениальная Серенада, - как-то фальшиво произнёс мой похититель
– Так. Д авай начистоту, - сурово сказал я.
– Повторяю. Всё должно быть предельно честно и откровенно. В данный судьбоносный момент нет места и времени для фальши.
– Ну, если ч естно, то балдею я от "Романса, написанного после очень глубокого запоя" , - оживился Марк . – Какая вещь! Прошибает от макушки до пяток и пробирает до самого нутра !
– А что тебе ещё нравится?
– Есть у вас, Маэстро, ещё одно убойное произведение. "Расставание туманным утром". Но его играть не надо.
– Почему?
– В таком случае душа моя сильно тоскует и я обязательно плачу. А это в нашем положении крайне нежелательно.
– Ну, что же... Романс, так романс, - грустно произнёс я, трепетно дотронул ся до скрипки, ощутил её нежную и в то же время твёрдую структуру, взял смычёк и заигра л так, что Марк через пять минут заплакал навзрыд , а затем отключился.
Я, конечно, в такой ситуации мог бы шустро сбежать, но как-то не захотелось этого делать. Всё-таки, Марк – неплохой , образованный, сентиментальный и довольно тонко чувств ующий мужик . Мой истовый поклонник. Н овый продюс е р с большим потенциалом . И какая , однако, отменная реакция. И какая решительность! И целых шесть пистолетов. В шоу-бизнесе все эти факторы очень и очень
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
Тот, кого привели к цели, не имеет права считать,
что он достиг её.
М. Эбнер-Эшенбах.
Солнце стояло в самом зените. Небо было голубым, но очень и очень тяжёлым. Тридцать пять градусов в тени , однако. Ни единого порыва ветра. Как такое возможно поздней осенью? Аномалия какая-то! Что творится с природой? !
Мы с Марком и Натальей безмятежно сидели в фонтане, по периметру которого рассредоточились семь телохранителей. Ребята были, как это и положено, в чёрных строгих костюмах , в белоснежных рубашках с галстуками и в шляпах. Они сурово и напряжённо созерцали окружающую действительность, отчего перед фонтаном и в нём, кроме нас , несмотря на жару, никого не было. Бойцы страшно потели, хотя их костюмы были выполнены из лёгкой льняной ткани.
– Да, жарковато, - промолвил Марк.
– Да, однако, - произнёс я.
– Бывает и хуже, - сказала Наталья.
– Н у, например, в пустынях Сахара , Каракумы или Калахари. И в Соединённых Штатах есть какая-то пустыня , где температура воздуха достигает шест и десят и градусов или даже более .
– Ужас!
– Да...
– Но , солнце всё-таки лучше, чем мороз под сорок или даже под пятьдесят и более . Бывал я в северных широтах неоднократно, - сморщился я.
– Вы не представляете, что это такое, - настоящий мороз! Не дай Бог! Моча на лету замерзает!
– Да, согласн а .
– Да, согласен.
– Ничего, скоро октябрь, - сказал я.
– Люблю первую половину этого мес яца. Паутинки летят, комаров и мух почти нет, температура вполне комфортная и щадящая . И приходят в голову мысли о вечном и бесконечном течении жизни , котор ое , возможно, прекратится вдруг навсегда .