Квота, или «Сторонники изобилия»
Шрифт:
Говорил ли он для Флоранс или для самого себя? Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, и извилистые морщины на лбу, под глазами и в уголках рта как бы подчеркивали выражение глубокой тоски.
– Бывают дни, – вздохнул он, – когда вдруг чувствуешь, что ничего тебе больше не хочется, потому что и так у тебя всего слишком много. Помнится, – и в его потухших глазах вспыхнул на миг живой огонек, – сколько радости нам доставил первый холодильник «В-12»… Ну, а четвертый, сами понимаете…
Но все же он распрямил
– Ясно, с такими настроениями надо бороться. Нельзя поддаваться слабостям. Потому как сеньор Квота правильно говорит: Тагуальпа должна стать передовой страной, и…
В приемной послышался чей-то голос, и Эстебан не закончил фразы.
– А вот и сеньор директор. До свидания, сеньорита. Очень приятно было с вами поболтать.
3
Встреча с дядей Самюэлем тоже прошла не совсем гладко. Бретт был безмерно счастлив увидеть племянницу, но все свои разноречивые чувства – и укор, и беспокойство, и надежду – выразил в следующих словах:
– Ну, наконец-то ты изволила пожаловать домой!
Они расцеловались, заверили друг друга, что оба прекрасно выглядят, причем Флоранс нашла, что дядя немного похудел и это молодит его, Бретту же показалось, что племянница немного пополнела. «Вот что значит французская кухня», – заметил он. В ответ Флоранс принялась сравнивать провансальскую кухню с тагуальпекской, возможно, чтобы оттянуть ту минуту, когда, исчерпав все темы, они вынуждены будут заговорить о главном.
– Итак, дядечка дорогой, дела как будто идут неплохо?
Выражение лица Бретта мгновенно изменилось, по нему словно облачко пробежало.
– Да, и, как сама можешь убедиться, обошлись без тебя.
– Вы все еще на меня сердитесь? – спросила Флоранс.
– Если скажу «нет» – это будет неправдой, но сказать «сержусь» – тоже будет неправда. Я тобой недоволен, но прощаю. И все же вспомни, когда ты удрала…
– Вовсе я не удирала, – возразила Флоранс. – Просто отошла в сторонку.
– Вот именно – и на весьма солидное расстояние, – сказал Бретт. – Просто струсила. И не спорь со мной, пожалуйста.
Флоранс ответила не сразу:
– Может быть, вы и правы, я боялась Квоты…
– А ты думаешь, я не боялся? Думаешь, не твердил себе целые месяцы: «Нет, все это слишком прекрасно, так продолжаться не может». Представь себе, вдруг все бы лопнуло как мыльный пузырь. А тут еще ты бросила меня в беде одного.
– Я оставила вас на Квоту, – сказала Флоранс, и в голосе ее прозвучали ехидные нотки: – Вы же сами сделали выбор между ним и мною.
– И правильный выбор! – уточнил Бретт, задетый ее упреком. – Что было бы с нами, если бы не Квота? Пришлось бы нам ликвидировать дело, ты же сама это знаешь! Не будь такой злопамятной.
– Дядюшка,
Но Бретт упорствовал:
– Нет, будем говорить об этом, потому что ты должна с ним поладить!
Флоранс снова помрачнела. Она сказала дяде, что пока об этом не может быть и речи. Пусть он не заблуждается на сей счет. Она приехала только ради того, чтобы обнять дядюшку, потому что ужасно соскучилась, и посмотреть своими глазами, как тут у них идут дела. Вот и все.
– Ну, как идут дела – сама видишь. – Бретт широким жестом обвел роскошно обставленный кабинет.
– Что-что, а уж этого нельзя не заметить, – отозвалась Флоранс.
Слова ее прозвучали с мрачной иронией. Флоранс была не прочь сменить тему разговора. Но любопытство взяло верх.
– «Бреттико» – это тоже ваша фирма? – спросила она.
– Ого, ты уже видела? Конечно же, наша. «Фрижибокс» и холодильники – дело прошлое, сейчас это лишь скромное отделение. И с каждым днем поле нашей деятельности расширяется. Кстати, угадай, что стало со Спитеросом?
– Вы же сами писали, что он вынужден был обосноваться в провинции. Кажется, выпускает бассейны.
– Да, из пластика. Он твердо держится своих старых принципов – производить мало, а получать много. А мы предпочитаем получать меньше, зато много производить.
– Много часов, например, – сказала Флоранс, обводя глазами кабинет.
– Совершенно верно. А откуда ты знаешь?
– Женская интуиция. Но вот что меня удивляет…
– Что именно?
– Я не вижу здесь ни одного пианино. А Квота, по-моему, занимается теперь и этим.
– Как и многим другим, – подтвердил Бретт. – Что же касается пианино, то дома у нас их сколько угодно, даже типофоны есть.
– А это что такое? – с тревогой спросила Флоранс.
Ответ прозвучал с порога – это вошел в кабинет Каписта.
– Разновидность пианино, но производит еще больше шума, – с веселой усмешкой пояснил он.
Каписта подошел к Флоранс, взял ее за руки.
– Добро пожаловать, сеньорита Флоранс. Как поживает старушка Европа?
– Кряхтит, но никто не жалуется. Во всяком случае, не особенно жалуется, – ответила Флоранс.
Они с нежной улыбкой смотрели друг на друга.
– Мои типофоны не вашего ума дело, – проворчал Бретт, нарушая эту трогательную сцену. – Лучше расскажите о ваших тромбонах или об офиклеидах.
– Очаровательно! – вздохнула Флоранс. – Вот-то, наверное, весело! Но вы по крайней мере успели в музыке? – спросила она Бретта.
– Не знаю, – сухо ответил он. – Я не играю.
– На типофоне – понятно. А на пианино?
– Ты же знаешь, я вообще ни на чем не играю!
– Так для чего же они вам?