Кыпчаки в истории средневекового Казахстана
Шрифт:
Обычай ставить каменные фигуры среди кочевников был отмечен у тюрков в центральноазиатский период их жизни. Там они стояли у поминальных оградок. Зная, что соправителями политического образования тюрков тюгу в VII–VIII вв. под именем сеяньто были кыпчаки, можно не удивляться, что каменные изваяния широко распространены по всей территории Евразийских степей по мере расселения кыпчаков на запад. Однако среди каменных статуй, принадлежавших одному и тому же народу — кыпчакам-половцам, довольно заметны различия в их внешней форме, в их художественных достоинствах, декоре и т.д. Более скромное изображение каменных изваяний Казахстана наводит на мысль о более архаичном искусстве кыпчаков, обитавших к востоку от Волги. Так, Г.А. Фёдоров-Давыдов писал: «Резкое отличие западных, восточноевропейских каменных изваяний от казахстанских и оренбургских свидетельствуют о том, что западные кыпчаки, заимствовав саму идею и обычай сооружать статуи и сохранив черты изваяний восточных родственных племён, сильно изменили стиль исполнения и облик статуй, освоили совсем другое, значительно более реалистичное понимание форм и снабдили множеством деталей, совершенно неизвестных у
1000
Фёдоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы… С. 189.
Однако к вопросу о различиях в художественном изображении каменных статуй следует подходить также с учётом особенностей конкретно-исторической обстановки, окружающей среды, в которой развивались духовные представления родственных друг другу этносов кыпчаков и половцев. Известно, что казахстанские кыпчаки, находясь в непосредственной близости с мусульманским государством и прежде всего с Хорезмом, так или иначе подвергались воздействию мусульманской идеологии, запрещавшей изображать людей и животных. Хотя в подавляющем большинстве племена, кочевавшие в глубине Дешт-и Кыпчака, и не приняли до XIII в. ислам, определённое влияние его на себе, особенно кыпчакская знать, несомненно, испытывала, поэтому не детализировались все атрибуты, присущие изваяниям [1001] .
1001
О культе предков в Дешт- и Кыпчаке. См.: Карпини П., Рубрук В. Путешествия… С. 28, 29, 94, 150, 151, 166, 175, 178. Главным атрибутом этого культа были идолы, изготовленные из войлока, дерева. Н. Рычков отмечал обычай, согласно которому казахи ставили на могилы умерших грубые изображения человека и перед ними совершали жертвоприношения (см.: Рычков Н. Киргизы Букеевской Орды).
Характерно, что только в степях Центрального Казахстана на склонах Улутау, в бассейнах р. Кара и Кары-Кенгрин был встречен тип каменного изваяния, который пока нигде, кроме этих мест, не обнаружен. У этих каменных изваяний, явно женских, отсутствует прорисовка глаз, носа, рта. Изображения лиц не испорчены, нет следов сколов — материал гладкий, покрытый однотонным пустынным загаром гранит или сланец [1002] . А.X. Маргулан, впервые опубликовавший рисунки этих изваяний, пишет, что в период ислама не практиковались изображения лица, что, видимо, отобразилось на некоторых каменных статуях [1003] .
1002
Маргулан Э.X. Улытау тещрегшдеп тас мусшдер II Ежелп мэдениет куэл. ары. Алматы, 1966. 23-6.
1003
Там же. С. 46.
В поэме «Искандер-намэ» великого поэта средневековья Низами, жившего в XII в., имеются интересные данные, которые он получил, возможно, от своей жены Аппак, кыпчачки по происхождению. Интерпретируя эти данные, можно получить ответ, когда и почему некоторые каменные изваяния Центрального Казахстана стали изображаться без определённых черт лица.
Хотя героем поэмы Низами является Александр Македонский, описанные действия происходили в его время, в кыпчакских степях Казахстана. В далёких степях за Джейхуном (Сырдарья) кочевали многочисленные и могущественные племена кыпчаков, у которых женщины имели обычай не закрывать лицо. Женщины-кыпчачки были «пламенны и были нежны, были солнцем они и подобием Луны…». Они, естественно, смущали суровое войско завоевателя. Тогда Александр стал убеждать старейшин ввести обычай мусульман, у которых женщины закрывают чадрой свои лица. Получив отказ, Македонский приказал одному мастеру иссечь каменное изваяние женщины и «чадрой беломраморной скрыл её лик». Гордые кыпчакские жёны, «узрев, что всех жён она строже, устыдясь, прикрывали лицо своё тоже». Низами добавляет, что каменные статуи до сих пор стоят в степях «за их сизым туманом». «И приходят кыпчаков сюда племена и пред идолом гнётся кыпчака спина. Пеший путник придёт или явится конный, покорит любого кумир их исконный. Всадник медлит и, коня придержав, он стрелу, наклонясь вонзает меж трав. Знает каждый пастух, мимо гонящий стадо, что оставить овцу перед идолом надо» [1004] .
1004
Низами Гянджеви. Искандер Намэ. Баку, 1953. Т. 1. С. 256–360
Приведённые строки Низами полны легендарных деталей. Понятно, что полководец и государственный деятель IV в. до н.э. Александр Македонский не имел никакого отношения к кыпчакам, жившим в начале II тыс. н.э. Трудно определённо сказать, какими трудами пользовался Низами, воссоздавая реальную обстановку вымышленного похода Искандера в Дешт-и Кыпчак. Но всё же тот факт, что племена, проживавшие в этой степи, воздвигали каменные статуи, Низами зафиксировал чётко и определённо. А изваяния Центрального Казахстана и, что знаменательно, именно здесь их отмечает Низами, так как описывал степи за Джейхуном (Сырдарьей), являются изображениями женщин,
Так как Низами пишет только о женском каменном изваянии, то можно предположить, что у кыпчаков был развит культ женского божества. Известно, что у кыпчаков существовало женское божество Умай, являвшееся составной частью сложной системы религиозных представлений древних тюрков. Умай считалась покровительницей домашнего очага, хранительницей потомства, божеством плодородия, являлась реликтом женского материнского культа. Умай, возможно, имела развитую иконографию, если принять предположение о том, что определённый тип каменных изваяний в трёхрогих головных уборах, которые привязываются к территории расселения кимако-кыпчакских племён, относится именно к ней [1005] . Наличие женского божества, почитаемого кыпчаками, пока не поддаётся научной интерпретации.
1005
Валиханов Ч.Ч. Соч. Т. 1. С. 117.
Помимо Умай, «куманы, или половцы, поклоняются звёздам, верят в небесное влияние и предаются изучению астрологии». Ибн ал-Асир свидетельствует, что кыпчаки почитают солнце на восходе. В этим почитанием надо связывать обычай кыпчаков обращать свои статуи лицом на восток, в сторону восхода солнца. Космологические представления кыпчаков находят своё продолжение в религиозных представлениях казахов. Ч.Ч. Валиханов писал, что «…солнце, луна, звёзды… пользуются до сих пор уважением в народе» [1006] .
1006
СМИЗО. Т. 1. С. 457.
Высшим божеством, подобно другим тюркам-язычникам, кыпчаки почитали Тенгри. Этот культ восходит к глубокой древности и в значений «небо», «бог» выступает уже в древнетюркских рунических памятниках. Поклонение каменным изваяниям, почитание неба (Тенгри) и явлений природы (горы, реки, озёра, леса, урочища), — всё это указывает на язычество, как основную форму религии кыпчакских племён. Ибн-Арашбах отмечал: «Они, кыпчаки, были только идолопоклонники и многобожники, не знавшие ни ислама, ни православия. Некоторые из них ещё до сих пор поклоняются идолам» [1007] . П. Карпини и В. Рубрук сообщали: «Эти люди (канглы) были язычниками, как и команы» [1008] .
1007
Там же.
1008
Путешествия в восточные страны… С. 103.
Среди кыпчаков были довольно развиты анимистические представления, заключающиеся в веровании о переселении душ и существовании потустороннего мира… Только при такой интерпретации можно понять погребальные обряды кыпчаков, известные нам по описанию В. Рубрука: «Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращённую лицом на восток и держащую у себя в руке пред пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, т.е. остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома, хотя камней там и не находится. Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей по четыре с каждой стороны мира; и они поставили перед ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя говорили про него, что он был окрещён… Когда кто-нибудь занедужит, он ложится в постель и ставит знак над своим домом, что там есть недужный, и чтобы никто не входил… Именно они опасаются, чтобы со входящим не явился злой дух или ветер. Самих гадателей они называют как бы своими жрецами» [1009] . Как видим, не последнюю роль в повседневной жизни кыпчаков играли гадатели, гадавшие на бараньих лопатках и совершающие другие магические заклинания — жрецы, или так называемые ядачи, которые занимались вызыванием дождя, ветра, бури при помощи особого камня яда. О ядачи Махмуд Кашгарский писал: «О них все хорошо знают. Я сам видел их у Ягма. Там нужно было потушить вспыхнувший пожар. Снег выпал среди лета по милости Бога и погасил пламя в моём присутствии» [1010] .
1009
Там же. С. 102–103.
1010
Махмуд Кашгарский. Т. 2. Ташкент. С. 241
Со слов раввина Петахье мы можем представить некоторые обряды побратимства и клятвы у половцев-кыпчаков. «Вот каким образом каждый из сыновей Кедара связывает себя клятвою со своими спутниками. Он втыкает иголку в свой палец и отдаёт тому, кто должен с ним идти, высосать выступившую кровь, и с той минуты он становится как бы плотью и кровью. Есть у них ещё и другой род клятвы: наполняют медный или железный сосуд в форме человеческого лица и пьют из него оба спутника и провожатый, после чего провожатый никогда не изменит своему спутнику» [1011] .
1011
Марголин П. Три европейских путешественника. Спб., 1881. С 3.