КЖД III
Шрифт:
— Сомнительно, — Кальдур распрямился и задумался на минутку.
— На кой чёрт им эта хрень, если у них есть монодоны? Не думаю, что её было просто поднять в воздух и снова заставить работать. И как я вижу, она не летает по всему Эррезиру и не выжигает последние города. Даже в сторону Опалённой Тверди не пальнула. Либо они не смогли восстановить Зраксирус, либо даже не планировали. Хотя у них возможно хватит на это сил и средств. Вот это была бы картина. Я бы именно так поступил. И они бы поступили. Просто не смогли реализовать, по крайней мере пока... Хм. Или могли обрушить этот кусок
— Ну допустим. И что? Они будут теперь держать Госпожу в заложниках?
— Или искать способ уничтожить Её раз и навсегда. Тут уже нет разницы. Нужно понять, как освободить Её оттуда.
— Чародеи могут летать. И жрецы тоже, — съязвил Кальдур.
— Но очень плохо, Кальдур. Сдаётся мне, у нас их осталось так мало, что они уже и не учитываются как хоть какая-то военная мощь. Им никто не даст подлететь туда. Или открыть туда портал. А если и дадут, то кто будет охранять Госпожу? Правильно, наиры.
— Даже если так, — Кальдур скривился, припомнив Скорбь. — Если Она там. То как, разорви меня Мрак, ты собираешься спасти Её? Мы вдвоём ничего не смогли сделать одному наиру. А там их ещё сколько? Шестеро? И Алазам, который взмахнул ладонью и скрутил нас, словно детишек. И вирмы. И чёрт ещё пойми, что они нам заготовили.
— Госпожа всегда находила управу на эту мразь. Всегда, — уверенно заявил Дукан.
— Нет теперь Госпожи.
— Нет, — согласился Дукан. — Мы теперь за Неё. Что-нибудь придумаем.
***
Они сложили небольшой, но вонючий костёр из трута, бумаг и книг, которые удалось найти у темников, накидали сверху их плащей и частей одежды, которую добыть было проще всего. Утолили жажду и слегка подняли себе настроение кислым и терпким вином. Отужинали валенным мясом, рыбой, сыром и сухарями. Будь хоть один из темников, лежащих за купалом, жив, Кальдур бы заобнимал его, расцеловал и отпустил на все четыре стороны. В качестве благодарности за дары, тепло костра, ужин и то, что он снова чувствует, что всё ещё жив.
Он наблюдал за Анижей, она немного поела, прошлась туда-сюда, вернула ему рубашку и большую часть времени смотрела в потолок или даль, забавно побалтывая ножками. Слова Дукана и его подозрения закрались и ему в душу, но быстро сменились на чувство сжимающей жалости — будь он девушкой, как бы он справилась со всеми этими испытаниями, как бы вел себя и как бы держался? Не факт, что лучше.
Дукан тоже понаблюдал за ней какое-то время, однако быстро пришёл к мысли, что она не является каким-то чудовищем, которое при первой же возможности выхватит нож и ударит его в спину. Анижа вроде перестала быть проблемой, и он переключился на Розари. Тихонько и обстоятельно пошушукался с ней о чём-то и напоил вином. Она немного повеселела, и приобрела здоровый цвет лица. Её ещё лихорадило и изводил кашель, угревшись от вина и костра, и закутавшись в тряпки, она скоро отошла ко сну. Куда более безмятежному и спокойному, чем
— Надо бы и нам поспать, — пробормотал Кальдур, вновь почувствовав всю тяжесть своей усталости.
— Да. Но я пойду первым.
Кальдур хотел было возмутиться, но осёкся. Старик подрагивал мелкой дрожью и смотрел на него не моргая. Он был в шаге от того, чтобы завалиться в обморок от усталости и нервов. Он был уже немолод и доспех не поддерживал его, как Кальдура.
— Я просто не смогу следить, — попытался оправдаться Дукан. — Мне нужно хотя бы часа четыре. Прикрой парень. Кто-то должен тут остаться и смотреть во все глаза.
— На что смотреть?
— На подходы к лагерю. Темники одеты плохо, совсем не для того, что мы пережили в горах. Кому-то из них может показаться хорошей идеей вернуться сюда, в тепло и где есть вода.
— Но тут же долго всё равно не протянуть, — возразил Кальдур.
— Да... Но умирающий от холода и голода человек захочет протянуть чуть-чуть подольше... хоть как-нибудь.
— Чёрт, — Кальдур помрачнел. — А ты прав. Иди спи. Разбужу тебя как будут на грани.
— С-спасибо, — Дукан хлопнул ему по плечу, развернулся и пошёл к тому месту, где лежала Розари. — И за девкой своей присмотри. На всякий. Не нравиться мне то, что с ней случилось.
Кальдур кивнул ему, проводил взглядом, огляделся и понял, что Анижи поблизости нет. Старик был прав. Тут может быть всё ещё опасно, и ей нельзя гулять поодиночке. Нужно было найти её.
***
— Анижа!
Она остановилась у самого края обрыва с другой стороны руин Храма, где её нашёл Кальдур, и застыла в задумчивости. Она всё ещё выглядела потерянной и отстранённой, но не грустной, а скорее весёлой и в приподнятом настроении.
— Ты в порядке, Анижа? — спросил он. — Что ты делаешь?
— Смотрю, что тут, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Жаль, что это место так пострадало... Видишь эти символы на камнях?
Кальдур кивнул, пытаясь прикинуть, что у неё в голове.
— Я думаю это первый язык, самый первый, на котором мы говорили и которому нас научила Госпожа. Правда мы его испортили порядочно со временем, упростили, исковеркали, потеряли суть... Но мы можем найти её снова. Можно было бы основать тут монастырь. Как бы я хотела прожить здесь всю свою жизнь, вместе с другими послушниками, изучить каждый камень, зарисовать его со всех ракурсов и до хрипоты спорить об их смысле… Всё это истории времён Первой Битвы и после неё. Какие-то я знаю, а о каких-то память была утеряна в пыли веков, и здесь остались единственные упоминания. Единственные, Кальдур. Если эти камни превратятся в прах, то эти истории больше никто и никогда не услышит.
Она уже говорила что-то подобное. Если из её памяти вырвали кусок, не мудрено, что она чувствует себя не в своей тарелке.
— Что там было? После, — вырвалось у Кальдура.
— После? — она нахмурилась.
— После того как тебя ранили. Ты видела Врата? Дорогу к ним?
— Нет, — она смотрела сквозь него и отвечала медленно. — Я вроде как ничего не видела. Только темноту.
— В смысле?
— Да наверное я и не умирала вовсе. Просто потеряла сознание.
— Я так и подумал, — соврал он.