La Pesadilla

Морозова Рита

Ответить Элиза не успела - на пороге гостиной появилась миссис Элиот с пирогом, поэтому разговор пришлось отложить.

Закончить его в тот день они не смогли. И именно поэтому Элиза согласилась заглянуть на чай и на следующей неделе.

И нет, ей совершенно не хотелось увидеть еще и немца Томаса, живущего двумя этажами ниже.

Они встретились только через месяц, в самом конце марта, когда эпидемии еще не было и в помине, но уже в самом воздухе словно витало напряжение*.

Элиза тогда несла с собой огромный бумажные пакет, в котором были скромные подарки для близняшек -

на днях им исполнилось четырнадцать. Пакет был тяжелый и неудобный, и Элиза как раз стояла перед входной дверью, пытаясь взяться за ее ручку.

Но не успела: дверь открылась раньше, открылась так резко и внезапно, что Элиза невольно ойкнула и удержалась на ногах только потому, что ее успели подхватить за локоть.

– Осторожнее, мисс, - услышала она знакомый хрипловатый голос.

Элиза быстро облизнула пересохшие губы. Тогда еще разрешали появляться в общественных местах без масок, поэтому Элиза могла разглядеть лицо Тома.

Казалось, тот почти не изменился, разве что пара глубоких морщин засела в уголках глаз. А ведь ему было всего тридцать. Том, в свою очередь, рассматривал ее. Поняв это, Элиза невольно покраснела, но смело взглянула ему в глаза.

Томас ее не узнал.

– Спасибо, - произнесла Элиза и перехватила пакет. Тот, казалось, стал еще тяжелее.

– Вам помочь?
– спросил он, все так же придерживая ее за локоть.

– Не откажусь.

Право, как она вообще могла даже помыслить об отказе?

Нет, она еще не сошла с ума. Тем более пакет действительно был очень и очень тяжелый.

Руки чуть заныли от усталости, когда Том забрал у нее пакет. Том пропустил ее вперед и закрыл за ними дверь парадной.

Не сговариваясь, они поднимались медленно, на секунды останавливаясь на каждом лестничном пролете и украдкой улыбаясь друг другу. Том коснулся ее руки, когда отдавал пакет перед дверью квартиры миссис Элиот.

– Вы живете здесь?
– спросил он несколько напряжено. Видимо, он помнил мистера Элиота.

– Нет, - Элиза покачала головой.
– Я раньше работала здесь: сидела с близняшками. А сейчас я просто в гости.

– Хорошо, - улыбнулся Том и приподнял шляпу, прощаясь.
– Надеюсь, мы еще увидимся...

– Элиза.

– Элиза. До встречи.

– До свидания, - Элиза не удержалась и тоже коснулась на прощание его руки.
– Я приду через неделю. В это же время.

Том, успевший отойти на пару шагов, обернулся. Элиза прикусила губу. Не следовало ей говорить последнюю фразу, ой, не следовало.

– Я буду ждать.

Элиза еще долго стояла на лестничной площадке, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.

В этот момент она забыла обо всем. И об идущей войне, и о смутных слухах о загадочной болезни, которая набирала силу и уверенно шла по всей стране.

Сейчас Элиза была просто счастлива.

*По одной из версий именно 11 марта на одной из военных баз были выявлены первые случаи заболевания на территории Соединенных Штатов. Но военная цензура - такая военная цензура, что писать о подобном начали только в мае - июне.

***

Элиза

сама не заметила, как дошла до нужного ей дома. Самый большой и самый красивый, он всегда нравился Элизе. Было в нем какое-то свое очарование, которое невозможно объяснить словами. Словно вышедший из сказки, с украшенными балконами и барельефом, он совсем не был похож на обычные скучные серые здания, что стояли в округе.

Здесь жили близняшки Мэри и Мари. Здесь жил и Томас. И сейчас Элиза пришла именно к нему, а не к девочкам.

Еще каких-то полгода назад об этом невозможно было и подумать. Незамужняя девушка идет к холостому мужчине без сопровождения: где это видано?

Но сейчас, когда не хватало даже врачей и медсестер, палаточные госпитали были на любой доступной площадке, а люди умирали тысячами, подобные приличия волновали мало.

И уж точно не волновали Элизу. Она спешила на встречу, которую про себя, практически тайком, называла "свиданием".

Томас был галантен и вежлив. На протяжении нескольких месяцев наливал ей легкое вино, кормил сладостями, которые достать сейчас было почти невозможно, слушал ее рассказы и целовал на прощание руку, с каждым разом прикасаясь губами к ее ладони все дольше и дольше.

Элиза не говорила никому об этих встречах. Это было ее и только ее. Как ожившая мечта, как хрустальные туфельки у Золушки, которые даже трогать было страшно. Все это казалось миражом, который растает от первого же косого взгляда.

Пусть Том и был совершенно реален - Элизе все равно было страшно.

Но еще страшнее становилось при мысли, что все происходящее она попросту придумала.

Хоть Том и оказался не таким, каким она его себе представляла. Как и многие немцы (не то, чтобы она со многими была знакома, но все же), Том был педантом. При Элизе же мыл бокалы и чашки, словно по линейке ставил их в шкафу. Сердился, если ему делали замечания, и замыкался, стоило диктору по радио заговорить о войне и о Германии.

Это вообще было для него самой настоящей "больной" темой. Они с Элизой едва не разругались навсегда в самом начале июня, когда та спросила, почему Том вернулся в Америку.

Позже он рассказал, что не хочет воевать, что из родной страны пришлось буквально сбегать, но все это он рассказал потом.

Том любил свою страну, но не хотел участвовать в европейской мясорубке, и кем была Элиза, чтобы осуждать его за это?

Достаточно было всех тех косых взглядов, что бросали на него окружающие, узнав, откуда он.

Не все ли им было равно, откуда был человек, который пытается их вылечить, ежеминутно рискуя собственной жизнью?

С Томом оказалось легко спорить. Они оба легко находили поводы для мелких ссор, но оба так же легко успокаивались и потом со смехом вспоминали причины их разногласий.

Наверное, именно так выглядело самое настоящее счастье: спешить к любимому человеку, который тебя ждет. И вы оба пережили этот день, выжили посреди этой пляски смерти несмотря ни на что.

Ходили слухи, что скоро законодательно запретят прикасаться друг другу, чтобы не заразиться. В таком случае они окажутся самыми большими преступниками во всем городе.