Лабиринт Ариадны
Шрифт:
– Кофе принеси, – не глядя на меня, бросил куда-то в пространство Гришенька, когда я протянула ему шнурок с бейджиком. – Черный. Сливки отдельно.
В первый момент я даже не поняла, что он сказал.
Переспросила, оглянувшись:
– Это ты мне? – изумившись отсутствию даже простого «пожалуйста».
– Кому еще? – буркнул он, со страдальческим лицом опираясь локтями на стойку и откидывая голову назад.
– Не помню, когда я подписывалась быть твоей секретаршей, – от возмущения у меня даже силы появились. – Сам иди за
– Тебя бы вообще здесь не было, если бы не я, – сквозь зубы процедил Гришенька, бросив на меня полный страдания взгляд из-под полуприкрытых век.
– Без меня ты бы тут даже сортир не нашел с твоим знанием английского! – огрызнулась я.
– Вот только сортиры разыскивать ты и годишься, не льсти себе.
Охренев по полной программе, я набрала воздуха в легкие, чтобы – НАКОНЕЦ! – высказать все, что я думаю о его профессиональной компетенции, его человеческих качествах, его интеллектуальном уровне, его такте и вежливости, его родственниках и его ближайшем будущем…
Но тут из-за моей спины вынырнул Ник.
Он протянул стаканчик с черным кофе и упаковку порционных сливок Гришеньке, а мне сунул в ладони огромную стеклянную кружку, пахнущую кофе, карамелью и горячим молоком.
– Спасибо… – пробормотала я, делая первый, самый божественный, глоток маккиато, который мгновенно впрыснул мне в вены желание жить.
Обычно я такое сладкое не пью, но сейчас надо было прийти в адекватное состояние, и смесь всего самого грешного – кофе, шоколада, сливок и карамели – было единственным, что удерживало мою последнюю одинокую нервную клетку от суицида.
– Не за что, – равнодушно отозвался Ник. – Ты уже выбрала, на какие ивенты пойдешь?
– Нет еще, жду тебя и Гришу.
В конце концов, наше проклятие право – я тут присутствую, как его переводчица, значит, иду туда, куда идет он.
– Потом решим, – Ник одним глотком опустошил свой стаканчик с ристретто и выкинул его в урну. Словно шот текилы жахнул.
– К десяти надо сдать заявки, – напомнила я.
– Потом решим, Фролова, – с нажимом повторил Ник. И вдруг оживился и замахал кому-то за моей спиной: – О! Джон! Лиза! Идите сюда, я познакомлю вас с нашим лид-локализатором!
Кто?
Я обернулась, с удивлением узнавая двух старых знакомых из компании, у которой мы купили права на нашу игру. Они работали с нами в те безумные недели, когда мы в атмосфере горящего борделя запускали проект. Тогда все китайцы казались мне на одно лицо. А теперь – узнаю, надо же!
Конечно, их звали не Джон, и не Лиза. Азиаты обычно брали западные имена, чтобы не заставлять белых варваров мучительно выговаривать их родных. Я даже подозреваю – чтобы им самим не пришлось слушать исковерканные интонации, превращающие гордое китайское имя Источник Мудрости Дракона в позорный Рассвет над Деревнским Сортиром.
– Знакомьтесь, это Ари Фролова, – Ник великодушно сократил мое имя. – Человек, который отвечает за то, чтобы российские
«А не так, как вы в итоге ее написали» – еще следовало добавить. Порой мне действительно приходилось полностью менять смысл диалогов в игре. Для того, чтобы этот смысл в них вообще появился.
– Очень приятно, очень приятно, – загомонили Джон и Лиза, по очереди пожимая мне руку. – Расскажите о ваших достижениях и результатах за последний год, пожалуйста, нам очень интересно!
– Разве вашему руководству не высылают отчеты? – растерянно оглянулась я, пытаясь понять, куда успело деться мое начальство.
– Конечно высылают, но вы расскажете интереснее!
– Сколько у вас в день уникальных пользователей?
– Как часто вы проводите глобальные распродажи?
– Как игроки относятся к новому контенту?
– На каком месяце локализации игра начала приносить чистую прибыль?
– Сколько у вас игровых мастеров?
Да куда же делся Ник, когда он так нужен?
Я вообще-то скромная переводчица, меня в такие подробности никто не посвящал!
Не ответить было бы невежливо, особенно китайцам с их экзотической системой этики. Черт знает, что они решат! А что отвечать-то?
Пожалуй, именно сейчас от Гришеньки могла бы быть польза. Вот что он умеет – это лить воду и говорить много, сказав при этом мало. Но он испарился вместе с Ником.
Доброжелательно улыбающиеся Джон с Лизой наступали на меня, забрасывая вопросами, от которых я пыталась отбиваться универсальным «коммерческая тайна» и «подробную статистику надо смотреть в документах», но с каждой минутой все менее убедительно.
Вот же… Ник зараза! Так меня подставил!
А я расслабилась – массаж, кофе, личный номер… Конечно, не могло не быть какой-нибудь подставы. Оставили на меня самую сложную часть, а сами…
Я еще раз тоскливо оглянулась, надеясь высмотреть темную макушку Ника, которая должна была возвышаться над бушующим в холле морем китайцев, корейцев, японцев и немногочисленных европейцев.
Но вместо него…
Сначала я увидела, как все это море народу синхронно хлынуло в одну сторону. Практически в едином порыве, словно прилив, подчиняющийся власти Луны. Я так и не видела, что их позвало, но сама повернулась туда же.
Как я ни подпрыгивала, ни пригибалась, мне не удавалось увидеть, за кем же следует людское море, перемещаясь в синхронном порыве, словно единый организм.
Было понятно, что кто-то спускается по широкой мраморной лестнице в центре зала – и с каждой секундой его схождения в холле становится все тише.
Только когда он сошел с последней ступеньки, люди раздвинулись, и я наконец увидела.
Его.
Того самого «лебедя» с рекламных видео. В белой футболке, в белых джинсах, с копной темных кудрей. Из-под дерзкого завитка, падающего на лоб, смотрели синие, как глубокое море, глаза.