Лабиринт Данимиры
Шрифт:
— Сколько? — покусав губы, спросила я. — Сколько вам нужно времени?
— Не мне — нам. Нам нужно полгода, — быстро сказал Кайлеан.
Кому это — нам? Мне, ему и его невесте со шлейфом?
— Полгода в Эрмитании?! — Я отняла свою руку у Кайлеана. — Вы с ума сошли, Ваше Высочество. Месяц. Через месяц вы переправляете меня обратно, и как только я доберусь до Оленегорска, можете считать, что я в безопасности.
— Не факт. А месяц — это вообще не срок. Пять — как минимум.
— Пять месяцев? Смеётесь? Два от силы.
— Четыре. Пожалуйста… — Он вновь завладел
— Вы меня ещё за ушком почешите, — сказала я, сердясь на саму себя, и снова отнимая руку. — Отвлекающие манёвры вам не помогут. — Мне очень хотелось домой, но Кайлеан так уверенно говорил про опасность, нависшую надо мной, что я поневоле прониклась его предчувствиями и дрогнула. — Моё последнее слово: три месяца и ни копейкой больше.
— Договорились.
Кайлеан произнёс это так поспешно, и во всём его облике проступило такое облегчение, что мне тут же стало понятно — он опасался худшего исхода. Надо было стоять на своём — месяц и точка. Но идти на попятный было поздно.
Уже в который раз появилось ощущение, что Кайлеан Георгиевич ведёт меня туда, куда ему надо, искусно создавая видимость, будто я сама принимаю решения.
Я нахмурилась:
— Мы пойдём когда-нибудь в ваше подземелье?
— Вы готовы?
— Давно уже.
— Тогда — идём. — Он потянул меня за руку и поднял со стула.
… Двери лифта открылись, и полоса света упала на каменные плиты, разрезав кромешную тьму. Тьма была такая густая, такая непроницаемо-чёрная, что мне, признаться, стало жутковато. Я мгновенно вообразила шеренгу скелетов, молчаливо стоящих сразу за границей света, и даже посмотрела на пол — не выступают ли костяные фаланги тех, кто подошёл слишком близко.
Но Кайлеан шагнул вперёд, щёлкнул пальцами, и пламя факелов, укреплённых на могучих колоннах, что поддерживали свод, неясно осветило длинный просторный зал с чередой дверей. И никаких скелетов.
— Тут много пустых помещений, — пояснил Кайлеан, увлекая меня вглубь. — Я пользуюсь лишь некоторыми.
Я с любопытством разглядывала двери, мимо которых мы шли: они были разными, но дверные ручки отсутствовали у всех. Вместо них в центр каждой был вмонтирован выпуклый чёрный камень, отполированный до шелковистого блеска.
— А что здесь? — спросила я, когда мы проходили мимо двери из тёмного зеленовато-коричневого стекла. В толще стекла золотыми рыбками плескались непонятные символы. Письмена угасали, на их месте тут же возникали новые.
— Офис, — коротко сказал Кайлеан. Мне показалось, что ему не хочется вдаваться в подробности, поэтому не стала расспрашивать дальше, хотя именно сейчас задалась вопросом, какого рода бизнесом занимается Его Высочество.
— А тут — лаборатория, — он указал на дверь с гладкой стальной поверхностью. Чёрный камень был встроен в центр какого-то вентиля, торчавшего посередине.
Возле следующей двери из неровных досок, соединённых между собой так грубо, что в дверном полотне образовались изрядные щели,
Сквозь щели пробивалось красное свечение и слышался гул.
Я тоже остановилась и прислушалась.
— Нам сюда?
Он отрицательно покачал головой, но продолжал смотреть на меня со странным выражением.
— А что там?
— Бассейн с лавой.
Подумав, я предположила:
— Для грешников, что ли?
С некоторой запинкой, будто ему смешно, но причину он озвучить не может, Кайлеан сказал:
— В некотором роде — наоборот… — Он, глядя на меня с тем же малопонятным насмешливым выражением и будто бы колеблясь, спросил: — Хотите посмотреть?
Я пожала плечами. А кто бы не хотел?
Он приложил руку к камню, дверь отворилась.
— Магическая биометрия, — сказал Кайлеан. — Никто, кроме меня, не сможет открыть. Настроено на мои пентаграммы.
Я опустила взгляд на запястье, вокруг которого была обвязана красная нить… Интересно, а что если… Некое не лишённое интереса предположение промелькнуло у меня в голове, но вернуться к нему я решила позже.
… Это действительно был бассейн с лавой — прямоугольный каменный резервуар, в котором неспокойно ворочалась и глухо охала густая раскалённая субстанция оранжево-красного цвета. На всякий случай схватившись за предплечье Кайлеана, я вытянула шею и заглянула вниз.
В лицо дохнуло жаром.
Кайлеан тоже глянул и произнёс неопределённое «Н-да-а-а…»
А потом добавил каким-то язвительным тоном:
— Смотрите-смотрите, Данимира Андреевна.
Наблюдать за огненными картинами можно было бесконечно. В каменном котле плавились перья Жар-птицы и расцветал папоротник; светлые и тёмные струи, длинные, как гривы сказочных лошадей, закручивались, сплетались и расплетались, исчезая, чтобы возникнуть вновь. Языки прозрачного пламени подобно бурунам пробегали по поверхности. То здесь, то там медленно надувались округлые пузыри и лопались вмиг, выстреливая в воздух багряными брызгами праздничного салюта…
Налюбовавшись, я отступила от края.
— Ну, теперь, если у меня совершенно случайно окажется Кольцо Всевластия, я знаю, куда его нести.
Почему-то эта мысль не показалась смешной Их Высочеству. Он чуть ли не застонал.
— О, нет-нет-нет… Так будет не всегда, надеюсь.
— А что не так? — спросила я.
— Всё! — объяснил Кайлеан. — Ну? Насмотрелись? Довольны?
Он произнёс это раздражённо, словно я в чём-то перед ним провинилась. Я подняла взгляд.
Оранжевые отблески скользили по его лицу, причудливо меняя выражение с насмешливого на печальное и обратно. Но вот угли, разгоравшиеся в остекленевших глазах, игрой света не были. Я уже начала немного разбираться в настроении Кайлеана и знала: красные огни в его глазах сигнализируют о переизбытке магии и приближающемся выбросе энергии в окружающее пространство. Когда Кайлеан творил волшбу, это являлось нормальным процессом, но сейчас это был явно не тот случай. Похоже, субстанция, плещущаяся в бассейне, каким-то образом взаимодействовала с королевским организмом и перенасытила его магией.