Лабиринт для Минотавра
Шрифт:
Включилось аварийное освещение – тусклое и прерывистое, как стробоскоп. С трудом повернув голову, Ариадна встретилась взглядом с Нитью и с запоздалым раскаянием подумала: все же следовало вернуть ее обратно на Лапуту. Но Нить, судя по всему, ничуть не испугалась. Она вроде даже подмигнула Ариадне – ничего страшного и не случилось. Или так и было? Все шло в рутинном режиме, и эти толчки, удары, аварийное освещение – лишь особенность выхода из зоны суперротации в спокойные слои венерианской атмосферы?
Вибрация нарастала, стробоскоп вспыхивал чаще и чаще, погружая Ариадну в удивительную
Что-то происходило не в штатном режиме! Ариадна это чуяла благодаря богатому опыту работы в космосе. Нить что-то говорила, Ариадна не слышала ее, так как «Циклопа» положили на гигантскую наковальню и что есть силы молотили по танку огромным молотом, пытаясь то ли расплющить его, то ли расколоть, как панцирь моллюска. Нить жестикулировала, и Ариадна ее понимала.
«Это лучший из миров».
Вот что повторяла Нить.
Это лучший из миров!
8. Огневик
Темная полоса висела в тускло-багровом небе – след прорыва «Циклопа» к фабрике. Машина накренилась на одну гусеницу, броня в оспинах и подпалинах, не верилось, что сверхзащищенный и сверхвооруженный атомный танк что-то может подпалить и изъязвить. Теперь, с близкого расстояния, было видно, что дырчатые кубы фабрики имеют много дефектов. Похоже, их собирали в огромной спешке, да к тому же плохо обученные специалисты. По граням шли трещины, углы морщились заломами, а отверстия редко выглядели идеально круглыми, и их тоже окружали складки. Поначалу Ариадне показалось, что это результат воздействия Красного кольца, но, поразмыслив, решила, что рост фабрики изначально происходил с нарушением генетической программы зародыша. И кто знает – что там внутри. Может, действительно лабиринт, как сказал Минотавр, отказавшись взять Ариадну с собой. Если сравнить с хаосом, то Лапута образец логики и регулярности.
– Зачем Телониус хочет уничтожить фабрику? – спросила Ариадна Пана. Минотавр оставил его с ней – присматривать. – Ведь Красное кольцо именно это и делает.
– Нет, – сказал Пан. – Красное кольцо не уничтожает фабрику, оно ее перестраивает с помощью Огневиков. Перестраивает все процессы.
– Для чего?
– Нет информации, – помедлив ответил Пан, и у Ариадны возникло подозрение, что он солгал, хотя позитронный мозг подобных роботов вряд ли способен намеренно искажать информацию.
– А… примары? – Ариадна с некоторым усилием произнесла новое для нее слово. Экзоскелет ограничивал свободу жестикуляции. – Они не смогут помочь? – Она повернулась в сторону Красного кольца, но багровые всполохи не позволяли ничего разглядеть, а колонну техники, они увидели еще во время прорыва «Циклопа». Ариадна не успела рассмотреть ее в подробностях, ей лишь показалось, будто машины примаров волокли целую гору обломков, отчего колонна напоминала насекомых, несущих всякий хлам для постройки гнезда. – Если призвать на помощь их?
– Они не услышат, – сказал Пан. – И не придут на помощь. Они никогда не слышат
– А в худшем?
– Проедут через вас, – проскрипел робот.
Она еще раз осмотрела островок волнистой, пропеченной поверхности, где под тонкой пленкой бушевала огненная стихия, просачиваясь наружу через многочисленные поры. Как вообще можно вообразить будущий рай, если здесь нет ни капли воды? От одного взгляда на окружающий ад кожа стягивалась от обезвоживания, а губы вытягивались к трубочке с питьем.
Новое пристанище для новой расы… А что, если демиург и не собирается создавать здесь новое пристанище? – внезапно захлестнула Ариадну волна подозрения. Что, если его истинная цель изменить не планетоид, а разумных существ?! И все эти примары, сталки, о которых упоминал Брут, побочный результат его эксперимента? В горниле огненного анклава демиург выпекает новых разумных существ? Для них этот мир станет пригодным.
– Он – бог, но еще не научился быть богом, – Ариадна услышала чей-то насмешливый голос.
Кто это сказал?! Пан? Брут?! Или она уже галлюцинирует? Сколько времени она на ногах?
Ариадна ощущала себя как после чудовищно тяжелого разгона, когда корабль глубоко ныряет в гравитационное поле светила, набирая космическую скорость и устремляясь по нужной траектории, сберегая драгоценную воду для эмиттеров Кузнеца. Хотелось сесть, а лучше – лечь. Она подошла к выступу вентиляционного колодца, почти опустилась на него, но внезапно обнаружила себя вновь стоящей. Экзоскелет перешел в активный режим, по телу прокатилась зудящая волна.
Нить!
Ариадна про нее и думать забыла, та не попадалась на глаза со времени посадки! Отпрыск веселым, прогулочным шагом, широко размахивая руками, подпрыгивая, направлялся к Красному кольцу, как раз туда, куда втянулся вспоротый лазером «Циклопа» Огневик. Но к этому времени Огневик почти восстановил старую форму, студенисто подрагивал, вытягивал ложноножки и обретал неприятное сходство с ладонью, готовой вновь прихлопнуть «Циклопа».
Глядя на бедового отпрыска, Ариадна ясно представила: та не только марширует, но и распевает во все горло. Ее древний скафандр не имел стандартных каналов связи, Нить нельзя вызвать и приказать возвращаться под защиту танка. Минотавр не обращал на воспитанницу ни малейшего внимания и даже словом не обмолвился, чтобы Ариадна за ней присмотрела.
Какая-то посторонняя сила подхватила Ариадну и понесла вслед за Нитью на пределе возможностей экзоскелета. Она не бежала, а совершала огромные прыжки, взмывая, падая на руки и ноги, отталкиваясь и вновь взмывая, с отчаянием понимая – даже в таком режиме не успеет. Отпрыск двигался резво, а чудовищная пятерня Огневика, ощутив приближение живого существа, наклонялась, то ли собираясь прихлопнуть Нить, то ли раздавить в пламенеющем кулаке.
Назойливый писк предупреждал о чудовищной утечке энергии. Ариадна с ужасом и ненавистью ждала – вот-вот включится режим принудительного сбережения, иначе сдохнут фильтрация кислорода и терморегуляция. Но не сбавляла ход, точно безмозглый планктон, устремленный к свету.