Лабиринт для Слепого
Шрифт:
Мне нужны деньги. А кроме этой документации у меня ничего нет. Поэтому я буду вынужден продать ее всякому, кто предложит мне хорошую цену".
Так же рассуждали и Андреа Бузони с Антонио Эскуразо. Еще вчера вечером Андреа Бузони вызвал к себе Джордано Карлуччи и Ганса Штокмана. Это были два профессионала, много раз проверенные в деле. Деньги этих двух убийц хранились в банке Антонио Эскуразо.
Вернее, официально банк принадлежал не Антонио Эскуразо, но многие знали, что контрольный пакет
Джордано Карлуччи был высоким широкоплечим мужчиной сорока двух лет. Черные вьющиеся волосы, прямой греческий профиль, темные, почти черные глаза и жесткая улыбка на тонких губах. Рукава маек, которые Джордано Карлуччи любил носить, плотно облегали его широченные плечи и обтягивали бицепсы рук.
Карлуччи напоминал мощную стальную пружину, готовую в любой момент резко распрямиться. Он был молчалив, на вопросы обычно отвечал односложно или просто кивал головой. А иногда отрицательно качал ею из стороны в сторону и неприятно улыбался. Но неприятная улыбка появлялась на тонких губах итальянца в том случае, когда он был чем-то недоволен. Как правило, Джордано Карлуччи свои чувства не выставлял напоказ, и поэтому знакомые и друзья считали Джордано угрюмым и замкнутым человеком. Карлуччи прекрасно стрелял с обеих рук.
А вот его приятель – Ганс Штокман, по национальности немец, являл собой полную противоположность Джордано. Это был невысокий, сухощавый, подвижный как ртуть человек. По возрасту они с Джордано были одногодками, но Ганс Штокман выглядел куда моложе. Он постоянно улыбался, показывая прекрасные ровные белые зубы. Его голубые глаза лучились весельем и беззаботностью, а розовое лицо сияло. Свои прямые светлые волосы Ганс Штокман зачесывал назад.
Казалось, этот человек не в состоянии и минуты просидеть на одном месте. Но это было внешнее впечатление, так подумал бы только тот, кто плохо знал Ганса Штокмана По многу часов кряду Штокман мог находиться в полной неподвижности, прячась в засаде, припав к окуляру оптического прицела своего любимого карабина.
Именно этих двух людей, а не кого-либо иного, и пригласил Андреа Бузони к себе.
Штокман и Карлуччи подъехали на черном «порше» к особняку Бузони.
Их встретил охранник, а сам хозяин уже сидел в кабинете, ожидая поздних гостей.
Наемные убийцы вошли в кабинет.
– О, Джордано, сколько лет, сколько зим! Ганс, ты, как всегда, великолепен!
Андреа поспешно приблизился к наемным убийцам и принялся трясти их крепкие руки. А затем обнял за плечи Джордано Карлуччи и зашептал ему на ухо:
– Очень рад, очень рад.
Потом гости уселись, а Андреа продолжал расхаживать по своему кабинету с бокалом вина в руке. После довольно продолжительных разговоров на незначительные темы и воспоминаний о далеком прошлом Андреа Бузони наконец перешел к главному и тихо сказал:
– Господа, вам предстоит заняться очень серьезным
Штокман наивно улыбнулся, словно ему предложили порцию ванильного мороженого или увеселительную поездку на побережье.
Джордано Карлуччи хрустнул суставами пальцев, запрокинул голову, прикрыл глаза, затем приложил ладони к лицу.
А Ганс Штокман продолжал наивно улыбаться.
Андреа Бузони молчал, как бы ожидая, что скажут его гости.
– Синьор Бузони, – поднялся с дивана Ганс Штокман и звонко щелкнул пальцами, – вы же знаете, что мы профессионалы и нас, как правило, интересуют два вопроса, для начала всего только два.
– Я слушаю, Ганс.
– Вопросы такие… – немец говорил с легким акцентом, но вполне уверенно. – Сколько это будет стоить и кого надо убрать?
Андреа Бузони выдвинул ящик письменного стола и положил на полированное красное дерево столешницы четыре снимка.
– Вот, посмотрите, думаю, вы его не знаете.
На всех снимках был толстый лысый мужчина.
– О'кей, – сказал Ганс Штокман, – кто он? – и подал снимки Джордано Карлуччи.
Тот взял фотографии своими крепкими пальцами и долго рассматривал – так, как обычно рассматривают альбом. Казалось, взгляд Джордано Карлуччи оставляет на каждой фотографии пулевое отверстие.
– Это русский… – сказал Бузони и щелкнул пальцами – точно так, как это сделал Ганс Штокман.
Немец рассмеялся.
– Вы, итальянцы, большие мастера копировать других, – улыбка Ганса была ослепительной.
Андреа продолжал:
– Это русский. Раньше служил в разведке. Очень опасный человек. Его надо убрать, но лишь после того, как он передаст нам документацию.
– Детали обговорим позже, – вдруг сказал молчавший все это время Джордано Карлуччи и, сжав кулак, стукнул себя по колену.
– Да-да, Джордано, Закуривайте, господа.
Андреа Бузони снял с полки коробку с гаванскими сигарами и поставил на стол.
– Не имею вредных привычек, синьор Бузони, – сказал Ганс Штокман.
– А я думал, что ты уже куришь и пьешь.
– Когда я на работе, то не позволяю себе никаких удовольствий, кроме работы, – чуть-чуть коверкая слова, произнес Ганс.
Карлуччи кивнул, подтверждая слова партнера.
– Насколько я понял, вы согласны, господа? – постукивая сигарой о крышку коробки, спросил Андреа.
– Сколько это будет стоить? – осведомился Джордано Карлуччи и пристально взглянул на Андреа Бузони.
Взглянул так, что Андреа показалось, будто Карлуччи уже выстрелил. И ему сразу стало не по себе.
Хотя за свою жизнь он сотни раз отдавал подобные распоряжения об убийстве какого-то конкурента или ненужного свидетеля.
– По сто пятьдесят тысяч каждому. Деньги будут сразу же положены на ваш счет в банке Эскуразо.
Ганс посмотрел на Джордано. Тот утвердительно кивнул.
– Давайте обговорим время, синьор Андреа.
Штокман быстро прошелся по кабинету и ребячливо плюхнулся на кожаный диван.