Лабиринт искажений
Шрифт:
— Знаю, — раздумав, кивнул старик. — А тебе зачем, позволь узнать?
— Говорят, разбойники там завелись лихие. Мне бы разузнать точнее.
Автондил причмокнул, тихо щелкнул пальцами. В кабинет зашёл маленький мужчина в очках.
— Чародей, узнай мне про Зареченск, — попросил старик, — но только быстро.
Когда мужчина в очках скрылся, Автондил улыбнулся уголками губ.
— Я смотрю, Андрюш, ты ещё в фаворе. Не коснулись тебя события «на Ждановской».
Полковник махнул ладонью.
— Не знаю я, очень бы не
— Так тебе чего бояться? Ты людей не сажал без разбору, денег не берёшь… С комитетчиками конфликтов не было. Или?..
— Вот именно, — перебил Ткачёв. — Только что из комитета.
— Ну, — протянул старик. — Если ты вышел оттуда, значит чист. А милицию давно надо почистить. Люди в неё пришли мутные, только за длинным рублем охочие. Плохо это. Для державы плохо. Старые милиционеры за совесть работали, за порядок. Вот их и уважали.
Воспоминания старика прервал мужчина в очках. Он наклонился и что-то долго шептал Автондилу на ухо. Выслушав, старик вялым жестом пальцев отослал его вон. Глаза Автондила резко приобрели стальной блеск.
— Прав ты, Андрей. В Зареченске непонятное происходит. У тебя когда поезд?
— Сегодня в десять вечера. Вагон четвёртый.
— Хорошо. Яков придёт тебя проводить. А сейчас иди, мне подумать надо. Я помогу…
— Благодарю, Автондил Акакиевич.
Сборы были недолгими. Полковник не раз выезжал в командировки и у него на такой случай был небольшой чемоданчик и большой кожаный портфель.
— Надолго уезжаешь? — угрюмо спросила жена.
— Не знаю, — буркнул Ткачёв. — Буду сильно задерживаться — позвоню.
Отношения с женой у полковника были… если сказать одним словом — никакие. Поженились они случайно: Ткачёв участвовал в следствии по хищению с убийством и в конторе предприятия встретил миловидную девушку с «внушительными» формами. Тогда двадцатисемилетний капитан подал заявление на вступление в ряды партии коммунистов. В комитете партии ему доходчиво объяснили, что отсутствие жены — фактор подозрительный, хоть и её наличие не является обязательным. Ткачёв никогда не задумывался над спутницей по жизни, полностью поглощённый работой, а мимолётная связь с одной сотрудницей из министерства торговли даже отбила охоту к такому изменению в его жизни, как официальная процедура бракосочетания и дальнейшее совместное проживание под одной крышей.
Людмиле, будущей жене будущего полковника, было уже двадцать пять лет, и она решительно согласилась выйти замуж за Андрея. Как-бы надо было иметь семью и хотя бы одного ребёнка. После рождения сына «внушительные» формы Люды превратились в то, что называется нехорошим словом — обабились. Миловидная девушка превратилась в несуразное подобие вечно что-то поглощающего бегемота, а «внушительные» формы — в бесформенную массу. А после того, как Ткачёва перевели в главк, и дали звание полковника, то изменился и характер жены. Если раньше её практически всё устраивало, то теперь появились странные
— Андрей, вон у Хромовых дача есть, а у нас нет.
— Люд, а зачем тебе дача? Что ты будешь там делать? Консервы закатывать? Так от подарков Хромовых в кладовке места нет. Мы не успеваем эти консервы есть.
— Андрей, вон Абасовы трехкомнатную квартиру получили. А мы всё в двушке ютимся.
— Люда, у Абасовых двое разнополых детей. Им надо. А тебе зачем?
В главке МВД можно было достать многое — сотрудникам главка Щёлоков дал массу преференций, но Ткачёв не стремился к ним. Даже сотрудники его отдела порой удивлялись.
— Андрюх, твоя очередь на автомобиль подошла. Ты чего не оформляешь?
— Да денег нет, и мне без надобности. Я на метро быстрее доеду. А за машиной ещё и ухаживать надо. Гараж там, бензин… Не моё это.
Никто не знал, а порой только догадывался, что стоило бы Ткачёву только заикнуться про машину, квартиру или ещё что-то ценное, то это было бы у него на следующий день. «Законники» бы принесли бесплатно, да ещё бы и в подарочную обёртку завернули. Как-то один из «авторитетов» пошутил:
— Викторыч, если бы ты попал на зону, то она была бы образцовой…
— Это почему?
— Слово твоё шибко твёрдое, а авторитет непререкаемый. «Кум» бы просто отдыхал в сторонке.
— Спасибо, конечно. Но на зону я не тороплюсь.
Попрощавшись с сыном, полковник поехал на вокзал. По дороге он уже включился в процесс расследования и, постукивая пальцами по портфелю, раздумывал и рисовал в голове возможные версии. Как в эти версии можно было органично вплести приданного ему агента КГБ, он не видел. Впрочем, и материалов по делу было недостаточно. То, с чем он ознакомился в главке, было очень поверхностным. Множество деталей было не видно.
Около поезда Ткачёва встретил маленький мужчина в очках. Тот, которого Автондил называл Чародеем.
— Вам передали, что останавливаться в гостинице и на служебной квартире не надо. Запоминайте адрес — улица Советская, дом два. В Зареченске садитесь в такси, которое к вам подъедет. Адрес не называйте, а передайте таксисту вот это, — он протянул Ткачёву монету достоинством в один рубль. — Слово за вас сказали, а там сами разберётесь. Ключи от дома у соседки напротив. Зовут её Мария.
Глава 2
На удивление, Ткачёв в поезде хорошо выспался. Он поблагодарил проводника за чай и чистое бельё и вышел из вагона.
Зареченск Андрея Викторовича встретил зимней тишиной провинциального города. На привокзальной площади вальяжно расхаживали две пушистые кошки, прячась за колёсами заиндевевших от мороза автобусов. Не было какой-то суеты и беготни. Пассажиры с поезда чинно расселись по автобусам и такси, и вскоре площадь почти опустела. Только дворник махал метлой, поскрипывая снегом под валенками.