Лабиринт Мечтающих Книг
Шрифт:
– Я прошу об этом! – сказал я, и мой голос прозвучал откуда-то издалека. Но мне было абсолютно все равно. Я хотел слушать дальше и дальше! Два гнома, сидевших рядом с нами, положили маленькие головки на стол и заснули, тихо посмеиваясь во сне.
Библио-то, библио-это
Дымительная между тем все больше наполнялась посетителями. Теперь они уже плотно сидели за столами, и даже за наш стол уселись несколько человек. Здесь и там мелькали не только трубки, но и бутылки с вином. Насколько я мог разобрать через голубоватый дым, в основном это была пестрая смесь коренных жителей Книгорода. Я определил это по их внешнему виду, так как на многих была соответствующая униформа: торговцы книгами в знаменитых полотняных куртках с
Дым становился все гуще, а гул голосов – все интенсивнее. Мы уже прокоптились, как вяленая треска. Но я чувствовал себя здесь все более комфортно, мне было очень уютно, хотя я не имел представления, с чем это связано. Я даже не знал, что существует столько видов сухих возбуждающих средств, которые можно потреблять, пропуская через дыхательные пути, простой табак – в самых редких случаях! Травы, разноцветные порошки, сушеные фрукты, высушенные корни, даже пестрые листья или размолотые орехи набивались в трубки или заворачивались в сигаретную бумагу. Мыльный запах сирени здесь, смолистая конопля там, царящий всюду тяжелый мускатный аромат и между этим интенсивный фогарный дым. Из многих трубок, как только их зажигали, выбивалось высокое тонкое пламя. Какой-то квакша дымил трубкой с тремя раструбами, из которых поднимались разноцветные клубы дыма. Такое вообще-то мог вынести только закаленный курильщик с железобетонными легкими. Только сейчас я заметил, что даже не доставал свою трубку, настолько я был увлечен рассказом Овидоса об Орме. Я порылся в своих карманах. Словоохотливый динозавр, напротив, вновь набил свою трубку, зажег ее и начал рассказ. Вообще-то при желании здесь покурить было достаточно просто вдыхать и выдыхать воздух.
– Изо дня в день многие жители Книгорода испытывали не меньше проблем, чем мы – обитатели Кладбища забытых писателей, – заговорил Овидос, попыхивая трубкой. – Собственно говоря, мы даже считали себя счастливыми: поскольку у нас ничего не было, нам нечего было и терять. Полгорода осталось без крова. Люди жили в ящиках для книг и в обгоревших развалинах, даже если при этом носили кольца с драгоценными камнями и золотые цепочки. Победителем считался тот, кто сохранил свою жизнь.
Все надо было начинать с нуля. Прежде на нужду другого никто бы не обратил никакого внимания, но сейчас каждый помогал друг другу. Всеобщей валютой того времени была готовность помочь, разменной монетой – дружеская услуга. Один мог рассчитать статику дома, другой – положить фундамент, кто-то еще – замешать цемент, а пять бывших соседей вместе покрывали крышу. Книгород поднялся из пепла, его основательно отреставрировали. Город рос в темпе, от которого захватывало дыхание. Еще вчера ты шел по улице, на которой лежали лишь почерневшие от копоти руины, а сегодня здесь уже возвышался новый дом! Или два! Они были построены за ночь при свете факелов людьми, которые раньше, встретившись на улице, даже не приветствовали друг друга. Город не знал ни секунды покоя. Работа кипела без остановки: били щебень, убирали обломки, пилили обугленные балки, варили суп для строителей, зарывали выгоревшую землю. День и ночь слышался постоянный стук молотков, звук наковален и пил, крики, смех и брань. Никто в это время не спал. Любимым изречением было: Отдохнуть ты сможешь в колумбарии – кто много спит, тот проглотит нурнию! С тех пор в Книгороде по законодательству магазины никогда не закрываются, и многие книжные лавки и сегодня работают всю ночь.
В дымительной все время кто-то смеялся. Иногда это был гремящий бас печатника богатырского телосложения, с упругой бородкой, иногда хриплое хихиканье гнома, а то и взрывной смех целой группы. Хорошее настроение, казалось, было заразительным.
– Самым удивительным было то, что практически никто не уезжал, – продолжал свой рассказ Овидос, – лишь немногие, сломленные произошедшим, покинули родной город. Люди оставались даже в самые мрачные периоды, во время запрета огня. Ты ведь об этом слышал?
– Да, – кивнул я.
– Наверное, потому что каждый знал, что даже если ущерб будет ужасающим, у города есть еще единственный в своем роде фундамент, который можно сравнить с гигантским алмазным рудником, с неисчерпаемой сокровищницей: лабиринт с его катакомбами
Овидос ударил по столу, и пепельницы, стоявшие на нем, заплясали, но никто не обратил на это никакого внимания. Только один их гномов приподнял голову, рассеянно посмотрел вокруг и опять погрузился в сон.
– Приток людей, которые искали новый шанс, не уменьшался. После того, как самые смелые, а также старожилы, искатели приключений и пионеры заложили новый фундамент, пришли и более осторожные, те, кто до сего времени наблюдал за этим феноменом на расстоянии. Те, кто предложил не только физическую силу, но и финансовую помощь и привнес деловой дух. Опытные повара открывали гостиницы, солидные издательства основывали филиалы. Преуспевающие писатели из других городов приезжали в Книгород. Все хотели принять участие в этом начинании. Только здесь, считали они, текла настоящая литературная жизнь. Пивные по вечерам были забиты молодыми, еще неизвестными, но имеющими безграничную потребность высказаться, честолюбивыми писателями, финансистами, агентами и представителями книжных издательств, которые обсуждали свои идеи новых экономических моделей и издательств. Все они хотели создать новый Книгород – больше, красивее и богаче. В них говорили наивность и алчность одновременно, иногда это казалось даже смешным, но в то же время вызывало умиление и восторг. Нельзя было не поддаться позитивной энергии нового города, ею заражались все, стоило им только выйти на улицу. И за то, что все смотрели на это без предубеждения, надо было благодарить Призрачного Короля.
Я насторожился.
– Почему ты так считаешь?
– Посмотрим правде в глаза: он очистил город своим мстительным огнем, защитил его от грядущего упадка, остановил медленный процесс гибели, который начали Фистомефель Смейк и его приспешники. Каждый это знает, но вряд ли кто-то может это высказать. В чем-то мы его должники. Да-да! Хотя полгорода превратилось в пепелище! Мстительный ублюдок! Призрачный Король чуть было не отправил меня на тот свет, черт возьми! Это благодаря ему я едва не сварился, как омар, в своей яме!
Овидос звонко рассмеялся.
– Но для меня он – самый великий герой Книгорода! Настоящий властитель этого города. Наш тайный Король. Мы должны поставить ему памятники, по одному на каждой улице! По крайней мере, я так считаю. И я здесь не одинок.
И тут произошло что-то действительно необычайное, о мои дорогие братья и сестры! Когда Овидос упомянул имена Призрачного Короля и Фистомефеля Смейка, вокруг него начал клубиться дым. Сначала я подумал, что это воздушный вихрь в вытяжке трубы, но это было нечто совершенно иное.
Дым приобретал все более конкретные очертания, из дрожащего воздуха и облаков вырисовывались тела и лица. Я потер глаза, и призрачное видение исчезло. Я облегченно вздохнул, откинулся назад и еще раз посмотрел на Овидоса. Трепещущие облака появились вновь. И на сей раз приняли даже хорошо знакомые формы!
– Что-то случилось? – спросил Овидос.
– Нет, нет, – успокоил я его. – Мне немного щиплет от дыма глаза.
Мне казалось, что вокруг головы Овидоса танцуют духи из моего прошлого. Может быть, это были книжнецы, которые подсматривали из-за его левого плеча? Или Хахмед бен Кибитцер, который кивал мне через правое?
Я еще раз потер глаза, открыл их, потом опять закрыл, открыл вновь – но они были по-прежнему здесь, эти привидения, и теперь их очертания казались еще более отчетливыми, чем прежде! Это же был Фистомефель Смейк! Он появился позади Овидоса, руки его были скрещены на груди, и он дерзко ухмыльнулся, глядя на меня. Из дымной завесы выделились летающие Живые Книги, запорхали вокруг головы динозавра и вновь исчезли в дыму. Возможно ли, чтобы рядом с ним парили головы умерших? И если да, то не означает ли это, что я потерял рассудок? Прежде чем я успел сказать что-то по поводу тревожных явлений, дверь дымительной открылась, и в помещение вошла шумная компания новых гостей. Возник сквозняк, табачный дым завихрился, и духи вместе с ним вылетели в дымовую трубу.