Лабиринт Мёнина
Шрифт:
— Ничего определенного. Но…
— Что-то переменилось, — кивнул он. — И знаешь, что я тебе скажу? Мне это не нравится. Хуже всего, что я никак не могу понять, что именно происходит: то ли просто погода портится, то ли надвигаются настоящие неприятности.
— Сейчас окажется, что ваши старинные враги — никакой не миф, а самая что ни на есть суровая правда, — вздохнул я. — Ладно, если что — будем драться. Куда ж я денусь?..
Я не успел договорить, потому что началось черт знает что. Небо разверзлось и пролилось на нас огненным дождем.
Черт,
Но у меня в запасе все же было одно-единственное коротенькое мгновение. Его бы не хватило на размышления и поиски выхода, зато хватило на действие — судорожный, но мощный рывок под сень стены из белого кирпича, которая, как ни крути, была раз и навсегда воздвигнута в моем сознании. Разумеется, я бы ни за что не стал этого делать, если бы у меня была возможность обдумать свои действия. Оказывается, иногда паника может спасти жизнь, кто бы мог подумать!
Мне снова пришлось испытать сокрушительную, тошнотворную слабость умирающего старика, содрогнуться от ужаса при виде собственного сведенного судорогой тела; вернуться наконец к себе и заорать от жгучей боли в груди, смешанной с восторгом новорожденного. Хвала Магистрам, все это продолжалось очень недолго, словно бы услужливый киномеханик великодушно промотал пленку в ускоренном режиме, бормоча под нос: «Это мы уже видели».
По счастью, я не только отлично помнил события, которые предшествовали повторению одного из самых неприятных эпизодов моей жизни, но и сумел довольно шустро сообразить, что случилось.
Оказавшись на самом краю, я инстинктивно рванулся под защиту своей белой стены. Ничего удивительного, в течение нескольких дней я строил ее в полной уверенности, что она защитит меня от всех напастей. Мне, конечно, доходчиво объяснили, что это бессовестное вранье, но сжиться с новой концепцией я пока не успел.
Все к лучшему. Могущество ловушки каким-то образом протащило меня сквозь время и грубо швырнуло на пол корзины, «мордой в говно», как непременно сказала бы моя бабушка, крупный специалист по бытовым невзгодам.
Впрочем, это, с позволения сказать, сальто назад с переворотом пришлось исполнить не только мне. Магистр Нуфлин сидел в своем кресле — смертельно бледный, взволнованный, зато вполне живой. К счастью, он оказался крепче, чем мы предполагали перед отъездом. От таких потрясений кто угодно мог бы свалиться с инфарктом, а ему хоть бы хны!
— Вы поняли, что случилось? —
— Думаю, что да.
Нуфлин замялся, а потом торопливо добавил:
— Видишь ли, до сих пор я не слишком часто использовал этот прием с белой кирпичной стеной, и мне в голову не приходило, что такая ловушка способна перенести своего пленника сквозь время… А, собственно, как ты это сделал? — с показным равнодушием спросил он.
Я понял, что Магистр Нуфлин умирает от любопытства, но за свою долгую жизнь законного властителя и признанного мудреца он давным-давно отвык обращаться за разъяснениями, особенно к сопливым неофитам вроде меня. Но вот ведь обуздал гордыню. До чего любопытство людей доводит!
Но тут еще поди объясни…
— В общем, тут и рассказывать-то нечего, — я даже по сторонам стал оглядываться, словно бы в надежде отыскать подходящее слово где-нибудь на полу, среди дорожных сумок и одеял. — Когда все… ну, или не все, а только мы с вами стали… ну, что ли, таять под этим огненным дождем… В общем, я ударился в панику, перестал соображать, забыл, что ваша стена была ловушкой. И воссоздал ее в своем воображении, словно она может меня спасти. И, как видите, действительно спасла. Хотя все это было довольно неприятно.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Нуфлин. — Не так неприятно, как в первый раз, и все же… Будь любезен, выгляни-ка в окно.
Я послушно обернулся к смотровому окошку и обнаружил, что последние остатки заката все еще размазаны по нижнему краю блеклых облаков.
— Начало ночи? — лаконично спросил Нуфлин.
— Ну да. Судя по всему, она только что наступила. И это подтверждает самую ужасающую из моих версий.
— Да, ты прав. Судя по всему, мы действительно вернулись в прошлое и были вынуждены еще раз его пережить, — задумчиво сказал он. — Ты каким-то образом получил некоторую власть над временем, что само по себе удивительно.
— Здорово, что мы с вами сохранили воспоминания обо всем, что случилось, — заметил я. — Я помню и наш тяжелый разговор, и китов, и весь этот кошмар, который случился под вечер. Вы тоже все помните, верно?
— Разумеется, — кивнул Нуфлин. — И это не только избавляет нас от необходимости снова толочь воду в ступе, но и сулит надежду на спасение. Теперь мы оба заранее знаем, что нас ждет завтра на закате, и, возможно, сумеем надлежащим образом подготовиться к неприятностям. По крайней мере, у нас есть время как следует подумать.
— Изменить курс? — тут же предложил я. И сам понял, что сморозил глупость: существо, заставившее небеса истекать смертоносным ледяным пламенем, наверняка сможет найти и поразить нас где угодно, хоть на дне моря, — было бы желание.
Мы немного помолчали, потом я нерешительно спросил:
— А что если все-таки попробовать уйти Темным Путем? Джуффин говорил мне, что вы наотрез отказались путешествовать таким способом, но теперь я думаю, что дело вовсе не в том, будто чужая магия опасна для вашей жизни…