Лабиринт Минотавра (сборник)
Шрифт:
Боги не очень-то уважают точность и аккуратность в человеческом смысле слов. Иначе можно сказать и так: боги – мастера поступков и выражений уклончивых и туманных.
Появляются боги на свет со знаниями, заложенными в них на уровне инстинкта, как у птенцов и котят. Потому-то так сложно объяснить людям разницу между низшим и высшим богом. Хотя сами боги воспринимают ее без труда. Можно сформулировать так, что высший бог просто солиднее низшего. У него больше власти, больше престижа, больше присутствия духа и уж точно больше самомнения. Но если спросить, отчего одни боги становятся высшими,
Как бы то ни было, у высших богов в пределах Божьего царства – своя территория. Они предпочитают держаться поближе друг к другу – привычка не только божеская, но и человеческая и даже звериная, почти неизменная при любых обстоятельствах.
Даже жилища у высших богов величественнее, чем у остальных. Величественнее – это значит солиднее, красивее, внушают большее благоговение. И непонятно, в чем тут дело: ведь любой бог может построить себе дом любого размера и привести любого художника-декоратора. Видно, таково уж свойство высших богов – производить впечатление более божественное, чем то, какого способны добиться низшие боги.
С обычной человеческой точки зрения, Божье царство – топографический кошмар. Один бог живет, допустим, на берегу широкого гулкого моря, а его соседом – иначе не назовешь, хоть в данных условиях слово неизвестно что значит, – может оказаться бог, живущий в бескрайних просторах пустынь. А за следующей дверью может поселиться подземный бог: каким-то образом его подземелье находится над землей – и тем не менее остается подземельем. Вот и разберись.
Глава 24
Офис Декстера был залит ярким светом. Яркость постепенно перерастала в сияющий шар. Только это сияние не было безвкусно пронзительным, что обычно свойственно богам. Оно полнилось темно-синим покойным теплом, а не рвалось фейерверками, какими боги оповещают о своем появлении. Синий шар вращался почти незаметно, да и разрастался в умеренном темпе, и в конце концов обратился в высокую, пожалуй, осанистую лысеющую фигуру в коричневом деловом костюме, слишком плотном для жаркого климата, и с распухшим портфелем. Явившийся сразу принялся вытирать себе лоб.
– Привет, я Артур, – представился Артур. – А вы бог Декстер?
– Я не бог, я человек. Как уже упоминалось, я весьма продвинутый человек – и все же человек. Мое имя Декстер, Эдгар Аллан Декстер, но вы зовите меня Эд или Декстер, как вам больше нравится.
– Мне нужна помощь.
– Знаю. Извините за прошлое недоразумение. Я обдумал ваше положение и пришел к выводу, что вам нужен агент.
– Может, и нужен, но где его взять?
– Он перед вами. Я опытный специалист в области отношений между богами и людьми, с соответствующей лицензией. И нужен я вам потому, что вы вступили в соглашение с божеством, не приняв мер предосторожности и не прибегнув к посредничеству кого-то, кто знает правила таких отношений, знает, чего остерегаться, и может просветить вас, кто может позаботиться о ваших интересах. Вам необходим агент. Вы этого и сами хотите, или должны бы хотеть, пока эти возомнившие о себе божки с великими идеями не обделали вас с ног до головы.
– Понял, – отозвался Артур, скривившись:
– Нам, агентам с лицензией, даны особые права. Не имей мы их, нам, учитывая божеские нравы, просто ничего бы не сделать. Я видел подписанное вами соглашение, и должен вам сказать, что выглядит оно скверно.
– Где вы достали текст?
– В наблюдательном совете высших богов по отношениям с клиентами. Там есть файл. Впечатление, повторяю, скверное. Но у меня, пожалуй, есть мыслишка-другая. Поищу, что можно сделать, потом свяжусь с вами опять.
И Декстер отправил Артура по телефону обратно на Землю.
Часть третья
Глава 25
А на ферме Астураса, вскоре после того, как хозяин отбыл посоветоваться с Ткачом миров, родился его брат Ариман.
Рождение Аримана было нисколько не похоже на трудный процесс рождения ребенка. Создания, подобные Ариману, рождаются сразу и целиком, со всеми важными сведениями о себе и о Вселенной. Только что во дворике никого не было, и вдруг возник он – шестифутового роста, совершенно голый, судорожно моргающий на свету, который увидел впервые.
Летайа как раз вынесла во дворик большую вазу, хотела наполнить ее водой с розовыми лепестками. И вдруг у нее перед носом нежданно-негаданно возник Ариман. От испуга она выронила вазу, и та, грохнувшись на каменные плиты, разлетелась на тысячи осколков.
– Кто ты? – спросила Летайа.
– Ариман.
– Никогда о тебе не слышала.
– Я брат Астураса.
– Меня не предупреждали о том, что ты пожалуешь.
– Я и сам этого не знал, – ответил Ариман.
Ариман решил, что Летайа красива, и сказал ей об этом. Она велела ему отцепиться. Тогда он в одиночестве отправился на выгон, где паслись коровы, присел на камень и тяжко задумался.
Не успел родиться – и уже столкнулся с проблемой: ведь родился-то он, увы, вторым. Он мучился ревностью – Астурасу, первенцу, определенно отводилась важная роль в делах Вселенной. А ему, Ариману, суждено остаться ничтожеством, нулем, аномалией, ошибкой, побочным порождением хаоса и случайности.
И он не просто рожден вторым – ему неведомо, зачем он рожден.
Понятно, что надо поставить перед собой какую-то значительную цель. Вот только какую?
Ему абсолютно не хочется служить человечеству. И другие боги его не интересуют. А на судьбу Вселенной так и вообще наплевать. Единственное, на что не наплевать, – неохота быть вторым в гонке, в которой участвуют всего двое.
Необходимо сделать что-то решительное – но что можно сделать? И не уходило неприятное чувство: что бы он ни надумал, результат окажется дрянным, отвратительным, отталкивающим, зловонным, да просто противным.
Тем не менее сделать что-то необходимо. Однако что?
Он сидел на камне и думал. Шло время. Одна корова отделилась от стада и подошла поближе.
– Привет, корова! – произнес Ариман. Корова смерила его равнодушным взглядом и продолжала пощипывать травку. – Я ведь знаю твой язык, – провозгласил он по-коровьи. – Мы можем подружиться.