Лабиринт Минотавра (сборник)
Шрифт:
– Ну, что будете делать? Он держит в квартире собаку, а может, и двух, Бог знает, какую еще тварь он у себя держит. Что будете делать?
Гарсия молчал, его неподвижное лицо напоминало каменную маску Тлалока в Чолулском музее. А я вновь прибегнул к обычному способу прозрачной самозащиты, который до сих пор помогал мне хранить мои секреты. Я скрипнул зубами, раздул ноздри – словом, постарался изобразить «свирепого испанца».
– Собаки?! – заорал я. – Сейчас я вам покажу собак! Идите обыщите мои комнаты! Плачу по сотне песо за каждую собаку, которую вы у меня найдете! За каждого породистого пса – по двести! Идите и вы, Гарсия,
– Зря вы кипятитесь, – равнодушно сказал Гарсия.
– Вот избавимся от собак, тогда не стану кипятиться! – горланил я. – Идемте, сеньора, войдите ко мне в комнаты, загляните под кровать, может, там сидит то, что вам примерещилось. А когда наглядитесь, будьте любезны вернуть мне то, что останется от платы за месяц, и задаток тоже, и я перееду со своими невидимыми собаками на другую квартиру.
Гарсия как-то странно на меня посмотрел. Должно быть, на своем веку он видел немало крикунов. Говорят, вот так лезут на рожон преступники определенного склада.
– Что ж, пойдем поглядим, – сказал он сеньоре Эльвире.
И тут, к моему изумлению, – не ослышался ли я? – она заявила:
– Ну уж нет! Благородному человеку я верю на слово.
Повернулась и пошла прочь.
Я хотел было для полноты картины сказать Гарсии – может, он еще сомневается, так пускай сам осмотрит мою квартиру. По счастью, я вовремя прикусил язык. Гарсии нет дела до приличий. Он бы не побоялся остаться в дураках.
– Устал, – сказал я. – Пойду прилягу.
Тем и кончилось.
На этот раз я запер входную дверь. Оказалось, все висело на волоске. Пока мы препирались, несчастная зверюга перегрызла ремень, который удерживал ее на привязи, вылезла в кухню и здесь на полу издохла.
От трупа я избавился обычным способом – скормил остальным. И после этого удвоил меры предосторожности. Купил радиоприемник, чтобы заглушать голоса моих зверей, как ни мало от них было шуму. Подстелил под клетки толстые циновки. А запахи отбивал крепким табаком – ведь курить ладаном было бы слишком дерзко и пошло. А какая странная насмешка – заподозрить, что я держу собак! Собаки мои злейшие враги. Они-то знают, что у меня творится. Они издавна верные союзники людей. Они предатели животного мира, как я – предатель человечества. Умей собаки говорить, они бы немедля бросились в полицию и разоблачили меня.
Когда битва с человечеством наконец разразится, собакам придется разделить судьбу своих господ – выстоять или пасть вместе с ними.
Проблеск боязливой надежды: детеныши последнего помета обещают многое. Из двенадцати выжили четверо – и растут гладкие, сильные, смышленые. Но вот свирепости им не хватает. Видимо, как раз им с генами по наследству не передалось. Кажется, они даже привязались ко мне – как собаки! Но, конечно, в следующих поколениях можно будет постепенно исправить дело.
Человечество хранит зловещие предание о помесях, созданных скрещиванием различных видов. Таковы среди прочих химера, грифон и сфинкс. Мне кажется, эти устрашающие видения античного мира – своеобразное воспоминание о будущем, так Гарсия предощущает еще не содеянные мною преступления.
Плиний и Диодор повествуют о чудовищных полуверблюдах-полустраусах, полульвах-полуорлах, о созданиях, рожденных лошадью от дракона или тигра. Что
Нынешние ученые нипочем не признают, что такая помесь возможна, даже когда мои геральдические звери станут кишмя кишеть в городах и селах. Ни один здравомыслящий человек не поверит, что существует тварь величиной с волка, свирепая и коварная, как росомаха, и притом такая же общественная, легко осваивающаяся в любых условиях и плодовитая, как крыса. Завзятый рационалист будет отрицать столь невероятный вымысел даже в ту минуту, когда зверь вцепится ему в глотку. И он будет почти прав. Такой продукт скрещивания всегда был явно невозможен… до тех пор, пока в прошлом году я его не получил.
Скрытность, вызванная необходимостью, иногда перерождается в привычку. Вот и в этом дневнике, где я намеревался сказать все до конца, я до сих пор не объяснил, чего ради надумал выводить чудовищ и к чему их готовлю.
Они возьмутся за работу примерно через три месяца, в начале июля. К тому времени здешние жители заметят, что в трущобах по окраинам Сокало появилось множество неизвестных животных. Внешность их будут описывать туманно и неточно, но станут дружно уверять, что твари эти – крупные, свирепые и неуловимые. Новость доведут до сведения властей, промелькнут сообщения в газетах. Поначалу разбой припишут волкам или одичавшим псам, хотя незваные гости с виду на собак ничуть не похожи.
Попробуют истребить их обычными способами – но безуспешно. Загадочные твари рассеются по всей столице, проникнут в богатые пригороды – Педрегал и Койсокан. К тому времени станет известно, что они, как люди, всеядны. И уже возникнет подозрение (вполне справедливое), что размножаются они с необычайной быстротой.
Вероятно, только позже оценят, насколько они разумны.
На борьбу с нашествием будут направлены воинские части – но тщетно. Над полями и селениями загудят самолеты – но что им бомбить? Эти твари не мишень для обычного оружия, они не ходят стаями. Они прячутся по углам, под диванами, в чуланах, они все время тут, подле вас, но ускользают от взгляда… Пустить в ход отраву? Но они не жрут то, что вы им подсовываете.
И вот настанет август, и люди уже совсем бессильны повлиять на ход событий. Мехико занят войсками, но это одна видимость: орды зверей захлестнули Толуку, Икстапан, Тепальсинго, Куэрнаваку, и, как сообщают, их уже видели в Сан-Луис Потоси, в Оахаке и Вера-Крусе.
Совещаются ученые; предложены чрезвычайные меры; в Мексику съезжаются специалисты со всего света. Зверье не созывает совещаний и не публикует манифестов. Оно просто плодится и множится, оно уже распространилось к северу до самого Дуранго и к югу вплоть до Вильярмосы.
Соединенные Штаты закрывают свои границы – еще один символический жест. Звери достигают Пьедрас Неграс, не спросясь, переходят Игл Пасс, без разрешения появляются в Эль Пасо, Ларедо, Браунзвиле. Как смерч, проносятся по равнинам и пустыням, как прибой, захлестывают города. Это пришли мохнатые друзья доктора Вампира, и они уже не уйдут.
И наконец человечество понимает: задача не в том, чтобы уничтожить загадочное зверье. Нет, задача – не дать зверью уничтожить человека.
Я нимало не сомневаюсь: это возможно. Но тут потребуются объединенные усилия и изобретательность всего человечества.