Лабиринт отражений
Шрифт:
— Но тогда невозможно обнаружить Неудачника!
Я подхожу к карте, отыскиваю ресторан «Три поросёнка», вовремя спохватываюсь, и тычу пальцем в другое заведение, неподалёку. Там я был лишь пару раз, и мне не понравилось. Слишком шумно и помпезно.
«63/2».
— Вот это более распространённая картина, верно? В пространстве ресторана гуляют шестьдесят три человека, но лишь двое вошли через его собственный телефонный канал!
Урман кивает.
— Мы вышли на «Лабиринт» иным образом.
Я уже не помню о том, что передо мной хитрый и не слишком
— Так… прослеживать каждый отдельный сигнал — немыслимо. Дорого, долго, да и запрещено.
Урман смотрит на меня с таким самодовольством, словно это он сам решил проблему, а не отдал приказ специалистам.
Подумаем. Иногда полезно.
Вот — поток электронных импульсов. Сейчас неважно, откуда он взялся. Это информация — простенькое трёхмерное изображение человека, Неудачника. Она входит в компьютер, создающий тридцать третий уровень «Лабиринта», возможно — через модем, а возможно — и непосредственно в процессор. Компьютер помещает изображение в начало уровня, и готовится управлять перемещениями Неудачника, транслировать его голос остальным игрокам, рассчитывать эффект его выстрелов, перемещать камешки, задетые его ногой. Ну и, конечно, отсылать Неудачнику картинки, которые он видит левым и правым глазом, звуки, которые он слышит, те толчки, которые он чувствует посредством виртуального комбинезона.
Стоп — куда отсылать? Если он не входил в глубину?
Получается сбой. Компьютер обрабатывает действия Неудачника, но не знает, откуда они взялись, и куда посылать результаты. Это может отразиться на показателях сервера? Должно. Но на очень специфических — на чём-то вроде соотношения между объёмом обрабатываемых процессором данных и количеству посланной-принятой по модему информации. Надо заранее интересоваться этим показателем, чтобы за несколько часов выявить сервер, на котором появился незваный жилец…
— Вы ждали его, — говорю я. — Вы знали, что он появится!
— Допускали такую возможность, — уточняет Урман. — Рано или поздно должен был появиться человек, способный входить в виртуальность самостоятельно.
— Без компьютера? — я произношу этот бред, который — вот ведь смешно — даже не покажется бредом любому, далёкому от компьютеров и сетей! Это так же смешно, как представить себе человека, умеющего подключаться к телефонной линии. Это просто глупо.
Но Урман может быть кем угодно, кроме дурака. Он простой миллионер, извлекающий для «Аль-Кабара» прибыли отовсюду — из земных недр, космических спутников-ретрансляторов и простуженных носов.
— Не только мы работаем над альтернативными вариантами общения с компьютером, — говорит Урман. — Клавиатура, мышь, шлем и комбинезон — всё это остатки довиртуальной эпохи. На очереди — прямое подключение к зрительным и слуховым нервам. Разъёмы… — он крутит пальцами у виска, то ли сомневаясь в собственном здравомыслии, то ли пытаясь изобразить розетку, пристроенную за ухом. — Но этот путь требует очень серьёзной работы над менталитетом общества.
— А вам так хочется его перевернуть?
Фридрих серьёзен.
— Когда мир переворачивается, друг мой, самое важное — первым встать на голову.
Молчу — мне нечего сказать. Хотел бы я входить в глубину без компьютера? Без Вики за спиной? Без страха перед вирусным оружием? Без помех на телефонных линиях и вечной погоне за скоростью модемов?
Смешной вопрос, конечно хотел бы. Вот только не верю я в такие дела.
Но очень хочу поверить.
— Насколько мы знаем, Неудачника пытались вывести из глубины дайверы, работающие на «Лабиринт», — небрежно говорит Урман.
Киваю. Разведка у них хорошо поставлена. Чего не сделают доллары, применённые в нужное время и в нужном количестве.
— А также некто по прозвищу «Стрелок», — добавляет Урман. — Вероятно, тоже дайвер?
— Да. Это был я.
Урман кивает.
— Тогда я жду обещанных объяснений.
Наверное, правильнее всего — прошептать себе под нос «глубина, глубина…» и исчезнуть. Но не могу я это сделать после откровенности Урмана. Дырка в черепе — это и впрямь проще, чем дыра в жизненных правилах…
— Вскоре после нашей первой встречи меня вынудил к встрече…
Урман приподнимает брови.
— Именно вынудил человек, чьего имени я не знаю. Он предложил разобраться с ситуацией, возникшей в «Лабиринте». Деталей он не объяснял. Я лишь потом понял, что речь шла о Неудачнике.
— Мы зовём его «Пловец», — замечает Урман. — По аналогии с вами, господа дайверы.
— В принципе, это всё, — говорю я. Не люблю, когда меня обрывают.
— Вам была обещана награда?
— Да.
— Большая?
— Очень… — не могу удержаться, и добавляю: — Боюсь, что вы не сможете предложить мне большего.
Урман очень серьёзен — разговор принял деловой оборот. Но о возможностях пока не спорит и крутизну «Аль-Кабара» не доказывает.
— Как вышел на вас тот человек? И почему именно на вас?
— Он устроил облаву на дайверов. А я… немного подставился.
— У вас есть предположения о его личности?
— Никаких, — честно говорю я. Но, видимо, недостаточно честно — Урман молчит, вопросительно глядя мне в глаза. Возможно, мои слова контролируются детектором лжи, и кто-то сообщает Урману результаты проверки…
— Только одна деталь. Он знал о моём визите… к вам. И был хорошо осведомлён о состоявшейся беседе. И что вы хотите предложить мне ту же работу — тоже знал.
Урман держит удар. Мало ли он их держал в жизни? Но на маске спокойствия — дёргающееся веко. Неприятно узнавать, что под боком есть шпион.
— Благодарю вас, дайвер.
Снисходительно улыбаюсь. Какие мелочи… Пускай два паука подёргаются в своей паутине…
— Вы можете что-то сообщить о Пловце?
Пожимаю плечами.