Лабиринт отражений
Шрифт:
– Некрасов? – нахмурилась женщина. – Игорь Владимирович?
– Да.
– Это плохо.
– Почему? У папы все в порядке с бизнесом. И меня он любит. Отпустите меня, поздно ведь!
– Понимаешь… Как, кстати, тебя зовут?
– Алина.
– Так вот, Алина. Отпустить тебя я, увы, не могу.
– Но почему? Я ведь сказала, что жаловаться не стану, никому не расскажу, что случилось. И имейте в виду, родители всех на уши поставят, если я не вернусь домой! И найдут!
– А если тебя на кусочки разрезать и закопать в разных местах, то не найдут, – ухмыльнулся
– Вы… вы меня убьете?
Больше всего захотелось проснуться и радостно рассмеяться от облегчения, прошептав: «Куда ночь, туда сон». Алина даже украдкой ущипнула себя за ногу. Боль мрачно подтвердила – увы, это реальность. Дикая, абсурдная, но реальность.
Жуткая женщина тем временем приобняла Алину за плечи и с нарочитым сочувствием произнесла:
– Ну что ты, не слушай ты этого дурака, никто тебя убивать не станет, это напрасная трата ценного ресурса. Молодая, здоровая, холеная, да еще и красотка! Один недостаток – у тебя есть родители, но ничего, я справлюсь. У меня сегодня украли приличную сумму, причем в евро. И ты мне эти деньги вернешь, да еще и с наваром, думаю. Точно буду знать после того, как тебя осмотрит наш врач.
– Какой еще врач, зачем?
– Гинеколог, конечно. И если окажется, что ты здорова, да еще и девственница, я продам тебя намного дороже.
Глава 8
А она и не такая уж страшная, эта Дора Ифанидис. Не фотогеничная – это да, тут не поспоришь. На фото просто кошмар, а в реальности даже миленькая.
Димитрис со снисходительной улыбкой наблюдал за потенциальной невестой, беседующей сейчас с его матерью. Как же забавно она смущается, встретившись с ним взглядом! Давно Димитрис не общался со скромницами, его Барби такими были, наверное… никогда.
А здесь просто уникум какой-то. Ни грамма макияжа, что подчеркивает идеально ровную чистую кожу. Блестящие здоровые волосы свободно рассыпаны по плечам, и их ржавый оттенок впечатления не особо портит. Да еще и очаровательная ямочка на щеке подмигивает, когда девчонка улыбается.
Да, некрасива, но очаровательна своей естественностью. И наряд очень милый – симпатичное летнее платье с кружевами и оборками, довольно длинное, до щиколоток. Ступни изящной формы, ухоженные, в удобных, но при этом красивых босоножках на невысоком каблучке. Маникюр и педикюр свежие, никаких нарощенных ногтей-когтей, лак неброский.
Что ж, надо отдать должное Ифанидису, дочь он вырастил достойную. И то, что Дора осталась такой, какая есть, не легла по скальпель пластического хирурга – хотя с деньгами отца могла себе это позволить – вызывает уважение. Девочка осознает, что нельзя жить в обмане, он все равно рано или поздно откроется.
И довольно умненькая, в бизнесе разбирается, отцу толково помогает – выяснили во время застольной беседы.
В общем, вполне нормальный вариант для женитьбы, семья будет крепкой, тыл – надежным. Некрасивая умничка станет боготворить красивого и успешного мужа. И к возможным шалостям мужа такая жена будет относиться спокойно. Совсем без шалостей? Нет, с милой, но скучной
Димитрис встал и направился к сидящим на диване дамам. Атанасия с улыбкой повернулась к сыну.
– Ты знал, что вы с Дорой в одной школе учились?
– Правда? Не помню, не встречал вроде.
– Ну откуда вам помнить, – смешная девчонка не смела взглянуть на Димитриса прямо. – Вы ведь были звездой школы, в вас первые красавицы были влюблены, вы только с ними и общались. А я уж точно ни к первым, ни к каким красавицам не относилась никогда, да и младше вас на пять лет.
– А ты? – Димитрис присел перед девушкой на корточки, пытаясь поймать ее взгляд.
– Что я? – Взгляд Доры заполошной мышкой метался в поисках убежища, кожа лица медленно розовела.
– Ты была влюблена в меня в школе?
– Димми, не смущай нашу гостью! – нарочито возмутилась Атанасия, с улыбкой наблюдая за парой. – Кто же подобные вещи спрашивает вот так, в лоб?
– Я… – розовый цвет сменился пунцовым, глаза заблестели от навернувшихся слез смущения. – Мне надо выйти!
Дора порывисто вскочила с дивана и, наклонив голову, быстро вышла, почти выбежала из гостиной. Николас прервал разговор с Костасом, удивленно посмотрел вслед дочери:
– Что случилось?
– Димитрис случился, – Атанасия старательно пыталась казаться сердитой, но не получалось, настроение у женщины было прекрасным.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Костас.
– Наш сын разучился общаться с приличными воспитанными девушками, задает неуместные вопросы.
– Ну почему же неуместные, очень даже уместные, – Димитрис вернулся к столу, налил в бокал вина, отсалютовал Николасу. – За Дору!
И под одобрительными взглядами старшего поколения выпил бокал до дна.
«Это не свадьба года, это неожиданность года!»
«Неужели дела у Кралидисов настолько плохи?!»
«Красавец и чудовище, сказка на новый лад!»
«Шантаж? Угрозы? Болезнь? В чем причина мезальянса?»
Дора с победной ухмылкой столкнула со стола кипу газет, буквально изоравшихся заголовками, посвященными свадьбе Димитриса Кралидиса и Доры Ифанидис. Этому событию были посвящены целые развороты, пестревшие фотографиями жениха и невесты. Причем выбирались самые лучшие для Димитриса и самые отвратные – Доры, чтобы диссонанс был ярче, интрига закручивалась сильнее, желание обывателей разобраться в истинных причинах – острее.
А причина была одна, самая главная. Желание Доры Ифанидис. Все и всегда в этой жизни происходит так, как она захочет. Так было, есть и будет, любой ценой.
Десять лет назад она впервые увидела Димитриса Кралидиса, он не так давно перевелся в их школу. И практически сразу стал звездой школы: самый красивый, самый умный, самый спортивный, общительный, честный, не способный на подлость и пакость – ну как не влюбиться в такого принца!
Все девчонки и влюбились. И не только девчонки, но те, которые не девчонки, сразу поняли, что им ничего не светит – после того, как самый настойчивый две недели ходил с синяком под глазом.