Лабиринт памяти
Шрифт:
Гарри умолк, а Гермиона смотрела на его несчастное лицо, и ей внезапно стало так его жаль, что она непроизвольно обняла его, прижавшись щекой к плечу.
Повинуясь прохладному ветру, к их ногам приблизилось несколько одиноких листочков, и внезапно Гарри резко придавил их своим тяжёлым ботинком.
— Он хотел, чтобы она уехала с ним, попросту сбежала, оставив всё! Он вспоминал, как им было хорошо вместе в Хогвартсе, и в тот миг, когда я читал эти строки, мне хотелось разорвать это письмо к чёрту, а затем прикончить Забини за то, что он посмел ей такое написать! — горячо произнёс он, обратив
В его словах было столько боли и горечи, что Гермиона невольно чувствовала это сама, но знала: единственное, что может помочь сейчас Гарри — возможность выговориться. С ума сойти, сколько времени он хранил всё это в себе, в одиночестве переживая жуткую трагедию своей всепоглощающей любви к девушке, которая хоть и отвечала ему взаимностью, но вместе с тем все эти годы также любила другого мужчину.
— А теперь скажи, ты знала? — тихо спросил Гарри, пытливо посмотрев на неё.
Гермиона ждала этого вопроса, который не требовал уточнения. Она взяла Гарри за руку и мягко заговорила:
— Гарри, она рассказала мне обо всём совсем недавно. Я понятия не имела, что в Хогвартсе у неё были отношения с Забини.
— Но как? Гермиона, неужели ты за целый год общения с Джинни так и не заметила ничего странного в её поведении? Вы же проводили так много времени вместе, — недоумённо покачал он головой.
— Нет, Гарри, правда нет. Честно, я очень плохо помню последний год учёбы в Хогвартсе. Иногда мне кажется, его и не было вовсе, — ответила Гермиона, отстранившись от него.
Гарри глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
— Ладно, это уже неважно. Теперь, я надеюсь, ты понимаешь, почему я так себя вёл, увидев, что ты и Малфой… Что вы вместе. Просто это было слишком похоже на то, как я узнал о Джинни и Забини. Вот только в твоём случае на моём месте оказался Рон, который сейчас абсолютно не догадывается о том, что происходит.
Гермиона чувствовала, что он напряжённо смотрит на неё, буквально вынуждает произнести хоть что-то в ответ на жёсткую правду.
— Гарри, он сейчас так счастлив, ведь он встретил Саманту, и, похоже, она ему по-настоящему нравится… — неловко начала она, понимая, как всё это жалко звучит, но тот лишь замотал головой.
— Вот именно, Гермиона, она ему нравится, — настойчиво перебил он. — Но любит-то он тебя.
Его слова повисли в тишине, которую, казалось, не решался нарушить даже назойливый ветер. Молчание затянулось, но Гермионе нечего было сказать. Она понимала, что Гарри прав, но эта правда душила её, заставляла чувствовать себя до омерзения несчастной.
— Ты должна ему рассказать, Гермиона. Если у вас с Малфоем всё серьёзно, ты должна рассказать, иначе… — он поднял на неё тяжёлый взгляд, — это придётся сделать мне.
Фонарь пару раз моргнул своим тусклым светом, и ей показалось, что они вот-вот окажутся в темноте. Хотя для Гермионы разницы не было: она уже давно пребывала в ней, словно слепая, бродила по лабиринту чувств, на ощупь пытаясь найти правильный выход.
— Я знаю, Гарри, — наконец безжизненным голосом вымолвила она. — Просто дай мне время разобраться во всём, пожалуйста.
Он
— Впрочем, если всё это, — неопределённо повёл Гарри рукой с невесёлой усмешкой на губах, — окажется лишь временным увлечением, то обещай мне, что сделаешь всё, чтобы Рон не узнал о нём.
Гермиона устало улыбнулась.
— Обещаю.
Они почти синхронно поднялись со скамьи, не решаясь взглянуть друг другу в глаза. Почему-то вмиг стало странно неловко.
И прежде чем Гермиона разобралась, в чём причина, Гарри тихо сказал:
— Только мне кажется, что рассказать тебе всё же придётся.
Но ей не казалось. Она была в этом уверена, и, судя по мрачному выражению лица Гарри, он тоже. Просто обоим не хватило духу озвучить, почему ей в конце концов нужно будет признаться во всём Рону.
Они уже почти подошли к её бунгало, когда Гарри неожиданно произнёс:
— Знаешь, чего я больше всего боюсь?
Он притормозил, и Гермиона остановилась рядом.
— Я боюсь, что Джинни…
— Гарри, она любит тебя. Поверь мне, я знаю это наверняка, — мягко перебила Гермиона и коснулась его руки.
Он посмотрел на неё полным горечи взглядом и медленно покачал головой.
— Я знаю, Гермиона. Просто я боюсь, что Джинни любит его больше.
Она вздохнула, и уже собиралась что-то сказать, но Гарри внезапно развернулся и зашагал прочь, опустив плечи.
Возможно, это было лучшим решением с его стороны — уйти, не дождавшись ответа. Ведь ответа на его немой вопрос у Гермионы просто не было, и что-то подсказывало ей, что Гарри это понимал. Зато где-то в районе сердца была тупая боль, а в голове — осознание, что заснуть в ближайшие часы она вряд ли сможет.
Ноги сами зашагали от бунгало прочь.
*
Ему было одиноко. Возможно, поэтому идея остаться в тишине своего бунгало показалась Драко малопривлекательной, и он решил туда не возвращаться. Он побрёл в знакомый бар, в котором в последний раз был вместе с Грейнджер, и даже занял столик, намереваясь что-то заказать, как понял: здесь ему стало ещё хуже. Казалось, сегодня был чёртов местный День cвятого Валентина — как иначе объяснить тот факт, что практически везде, куда бы ни падал его взгляд, ворковали до тошноты влюблённые придурки. Это обстоятельство злило, когда он поднялся из-за стола, с особым остервенением отодвинув стул, злило, когда купил на вынос бутылку самого крепкого вина, даже не оставив чаевых, злило, когда он внезапно понял, в чём кроется причина этого настроения.
В ком кроется причина.
Смешно! Но, похоже, ему было в самом деле одиноко, одиноко без Грейнджер. Он всерьёз рассчитывал провести этот, один из двух последних на курорте, вечер вместе, но она снова ускользнула у него из-под носа с одним из своих уже-совсем-невыносимо-их-терпеть дружков, растворилась в толпе, оставив ему горькое разочарование от несбывшихся планов, причём уже в который раз.
И этот паршивый бар, совершенно не тот, когда рядом с Драко за столиком не сидела она, только напомнил ему, как жалко, должно быть, он выглядит, бессильно злясь, а в душе завидуя тем, кто пришёл в это далеко не самое романтичное место вдвоём.