Лабиринт памяти
Шрифт:
Наверное, это была не самая лучшая идея — явиться на пляж, каждый сантиметр которого напоминал ему о Гермионе, но Драко подумал, что уж лучше чувствовать себя одиноким там, где ему никто не мозолит глаза своим очевидным счастьем, чем сидеть в эпицентре веселья и ощущать себя ненужным.
Он наколдовал себе бокал и наполнил его вином, размышляя, как же так получилось, что теперь быть одному ему в тягость, а если точнее, в тягость быть без грёбаной Грейнджер, которая наверняка сейчас разговаривает с Поттером, и Драко мог поставить всё своё состояние на то, что ему бы этот разговор не понравился.
Интересно, как она там? Вновь слушает проповеди
Драко внезапно вспомнилось, как часто они с ней ссорились, находясь на этом самом пляже, и он невольно улыбнулся. Да, Грейнджер была по-настоящему достойным оппонентом, искусно отвечала на все его выпады, а порой приводила в самое настоящее бешенство. Но всё менялось с каждым днём. Если сначала они старались как можно больнее задеть друг друга, изувечить словами, то с течением времени их ссоры стали больше похожи на безобидные попытки подшутить друг над другом, а иногда и вовсе превращались в откровенный флирт.
Залпом осушив бокал, Драко безразлично отметил, что вино сегодня не обмануло его ожиданий. В конце концов, должно же в этом мире хоть что-то им соответствовать.
Он уже потянулся за бутылкой, чтобы налить себе очередную порцию, как внезапно его рука на секунду замерла на полпути. Внутри всё перевернулось, а на губах уже готова была появиться улыбка, которую он сдержал, придав лицу обычное невозмутимое выражение.
Драко скорее почувствовал её присутствие, нежели окончательно в нём убедился, услышав её лёгкие шаги. Он наизусть знал этот звук, потому что нередко встречал её, сидя вот на этом самом месте, когда она являлась на очередную назначенную репетицию позже него.
Молча наколдовав ещё один бокал, Драко налил туда вино и небрежно вытянул руку в сторону.
— Ты как раз вовремя: я только что выяснил, что пить одному не так занимательно, как вдвоём, — ухмыльнулся он, всё так же глядя перед собой.
Несколько секунд не происходило ничего, и Драко уже подумал, что он, должно быть, выглядит как полный идиот, сидя с протянутым в пустоту фужером, как внезапно почувствовал едва ощутимое прикосновение её руки к своей, когда она забрала бокал из его пальцев.
— Тебе не кажется, что ты слишком часто пьёшь? — послышался тихий голос Грейнджер с ноткой упрёка, и Драко наконец поднял на неё глаза. Она выглядела измученной, почему-то прятала взгляд, но всё же на её лице играла едва заметная улыбка. Он всё ещё подозрительно всматривался в её прекрасные черты, пытаясь понять, о чём она думает, когда Гермиона осторожно села на песок чуть дальше от него, чем могла бы.
Драко это не понравилось, но он не подал вида.
— Думаю, во всяком случае, сегодня я имею на это право, ведь завтра последний день отдыха и прощальный маскарад, а я не уверен, что там будет возможность выпить такое же чертовски хорошее вино, — с усмешкой произнёс он и отсалютовал бокалом. — Ну так что, составишь мне компанию? Не бойся, на этот раз я уверен, тебе понравится.
Вместо ответа Гермиона чокнулась с ним фужером, быстро взглянув на него, и сделала несколько глотков. Затем она кончиком языка слизала с губ оставшиеся капли, с наслаждением запрокинула голову и прикрыла веки, смакуя вкус напитка. Этот неосознанный жест заставил Драко очень живо представить себе такое, что, узнай Грейнджер, о чём он думает в этот момент и какие вещи умеет вытворять языком его воображаемая Гермиона, она наверняка сгорела бы со стыда.
— Знаешь, Малфой, ты прав — вино восхитительное, —
Драко про себя чертыхнулся и, сделав вид, что не заметил её ироничного выражения лица, повернул голову в сторону моря. Казалось, только на этом пляже солнце решило задержаться над горизонтом немного дольше, милостиво вплетая свои последние лучи, словно ленты, в облачные косы неба.
— Я плохого не посоветую, Грейнджер. Думал, ты это уже уяснила.
Он видел, как понимание мелькнуло в её взгляде. Конечно, сложно забыть те слова, которые она сказала совсем недавно, сидя у костра.
Плечи Гермионы на миг напряглись, а затем расслабились, глаза остановились на одной точке, словно она что-то вспомнила, а на лице возникло то хмурое выражение, которое говорило Драко о том, что с ней что-то не так.
От былой наигранной беспечности не осталось и следа, когда он серьёзно спросил:
— Что на этот раз тебе сказал Поттер?
Услышав его вопрос, Грейнджер встрепенулась и с изумлением посмотрела на него. Она наверняка уже хотела возразить и даже набрала в грудь побольше воздуха, но, видимо, заметив в его глазах что-то, передумала. Вместо этого она шумно выдохнула и тихо произнесла:
— Он сказал правду.
Ответ был более чем абстрактным, но что-то в её позе, взгляде говорило, что лучше сейчас об этом не спрашивать. Драко вмиг захотелось её обнять, прижать к себе и успокоить, но почему-то сделать это в тот момент было гораздо сложнее, чем когда-либо. Удивительно, он практически в открытую признался в своих чувствах перед сотней волшебников, убедился в том, что Грейнджер нуждается в нём не меньше, чем он в ней, и вот сейчас, когда она так близко, что можно дотронуться, когда ему ничто и, главное, никто не мешает, Драко не мог этого сделать. И самое хреновое, он не понимал почему.
Они молчали какое-то время, попивая вино и глядя на медленно угасающее солнце.
— Сегодня закат особенно прекрасен, — задумчиво произнесла Гермиона, нарушив тишину. — Мне будет его не хватать.
Драко едва заметно ухмыльнулся, но промолчал своё «мне тоже». Вместо этого он разлил вино в уже опустевшие бокалы, а затем, вскинув бровь, посмотрел на неё и предложил:
— За закат?
— Да, — с тенью улыбки на лице слегка склонила голову Грейнджер, — за то, чтобы это был далеко не последний закат, который нам удалось увидеть на этом пляже «Прекрасной Магнолии».
— То есть ты бы хотела сюда вернуться? — не сводя с неё глаз, низким голосом спросил Драко.
Гермиона посмотрела на него долгим взглядом, слегка прикусив губу.
— Я бы хотела здесь остаться.
Он выдержал этот зрительный контакт, думая, как сильно ему самому хотелось бы остаться в этом месте, где произошло столько удивительных событий, порой по-настоящему ужасающих, но всё же в большинстве своём прекрасных. Ведь теперь «Магнолия» для него будет вечно ассоциироваться с этой хрупкой внешне, но такой сильной внутренне девушкой, которая полностью изменила его жизнь, но в первую очередь — его самого. И Драко был уверен, что, даже когда он окажется в сыром и неприветливом Лондоне, когда вновь окунётся в рутинность каждодневных забот и проблем, где-то в душе всё равно будет жить, цвести, словно магнолия, воспоминание о днях, проведённых вместе с Гермионой на этом изумительном курорте.